"Андрей Мартьянов. Вестники времен (история 1) [F]" - читать интересную книгу автора

готовы к взлету. Еще несколько минут, и первая группа эскадры 5101 поднимется в
воздух и возьмет курс на запад. Гляньте-ка, машина капитана Браухича уже
выруливает на полосу, значит, наш черед пятый... Полетаем сегодня.
Да, собственно, дело вовсе не в плохом настроении и не в отвратительном
сне. А предстоящая операция просто одна из многих, и вряд ли найдутся
разительные отличия от боев за Польшу или Францию. Приказ - проще не придумаешь:
взлететь, набрать установленную высоту, идти за ведущим к цели, сбросить груз,
развернуться, лететь обратно. Сюда, на бывший французский, а теперь немецкий
аэродром, рядом с городом, носящим очаровательное имя Бланжи-Сюр-Брель.
Нормандия - Англия - Нормандия, вот и все путешествие. Если все будет хорошо (А
вот ничего хорошо не будет - проскочила мысль, - будет плохо. Не знаю как, но
плохо), так вот, если задание будет выполнено, а англичане, по своему
обыкновению, продолжат хлопать ушами, то все дело займет часа три, не больше.
Часть бомбардировщиков, как явствует из приказа, разнесет на куски аэродром
берегового командования Дейтлинг, другие отправятся на свидание с объектами в
Дуврском порту, а машина с бортовым номером 77 вместе со своей эскадрильей
пощупает Рочестер - британскую базу в подбрюшье Лондона, у слияния Темзы и
Медуэя. Меланхолия, охватившая никому не известного лейтенанта, сидящего за
штурвалом "Юнкерса" с двумя большими белыми семерками на фюзеляже, в расчет
сейчас не берется. Тут война, а не парижский бордель. И капитану Браухичу не
порыдаешь в манишку, как девице из того самого борделя, - не поймет. Сантименты
и личные переживания подчиненных господина капитана интересуют меньше всего. "Ну-
ну, давай поспокойнее, - попытался взбодрить себя Гунтер. - Двадцать пять лет и
не возраст вовсе, и заявлять себе, что жизнь не удалась, совершенно не стоит.
Если посмотреть трезво - все нормально. Дом, родители, служба, в конце концов!
Зачем себя изводить попусту? Давай плюнем на все проблемы и трудности,
сосредоточимся на предстоящем деле и станем думать исключительно о нем.
Согласен? Ну вот и молодец! Никаких дурных снов, пустых ублюдков,
окружающих тебя на земле, начальства, грозных инспекций... Есть только ты, небо
и добрая послушная машина, от которой не приходится ждать обид и разочарований.
Самолет - не человек... Только ты и он. Все".
О сидящем за спиной унтер-офицере Курте Мюллере совсем не вспоминалось, но
стрелок сам дал знать о собственном навязчивом бытии в идиллической вселенной,
выстроенной Гунтером.
- Я никогда не бывал в Англии. - В наушниках послышалось веселое фырканье -
Курт смеялся почти всегда в отличие от частенько впадавшего в угрюмство
командира. - Как думаешь, мы сумеем рассмотреть хоть что-нибудь? Потом стану
рассказывать внукам, как я летал над Тауэром.
Гунтер тоскливо возвел очи горе, обдумывая, как отшить разговорчивого
Курта, но тут сквозь шипение и болтовню бортстрелка прорвался голос руководителя
полетов:
- Первая группа, взлет разрешаю.
-Ответил Браухич, и его слова услышали все экипажи:
- Строим правый пеленг, в полете соблюдать радиомолчание!
- Вас понял, - хрипло отрапортовал Гунтер и вслушался в вой мотора.
Двигатель уже достаточно прогрелся, никаких неполадок быть просто не могло,
приборы в норме... Ну, тогда - вперед!
Увидев сигнал к взлету - три красные ракеты, - Гунтер медленно надавил на
педаль газа, и самолет, двинувшись с места, пополз вперед, развернулся вправо,
почти упершись в хвост тридцать второй машине обер-лейтенанта Дитриха. Последняя