"Андрей Мартьянов. Вестники времен (история 1) [F]" - читать интересную книгу автора

средневековье. Да и время вежливой дипломатии миновало - сколько же можно
вбивать в тупые англосаксонские лбы простую истину: пускай Британия
владычествует на морях, никто мешать ей не станет, но континент извольте
оставить Рейху! Две мировые империи смогут уживаться довольно долгое время. А
дальше... Это будут решать другие поколения.
Но нет! Островное королевство восстало! Безусловно, из окон Виндзорского
дворца не видны сгущающиеся на востоке тучи, имеющие определенно красный
оттенок. А вечно пьяный боров, занявший кресло на Даунинг-стрит, надо полагать.
не осознает, что Германия - единственное спасение и последний барьер, отделяющий
Виндзорскую монархию от гибели, подступающей с дальних равнин. Англия
заступилась за Польшу и Францию? Тогда она должна пасть из-за собственной
недальновидности. А стоило Черчиллю только захотеть, и все решилось бы по-
другому...
Так рассуждали в Берлине.
Военные не привыкли раздумывать над приказами или оспаривать их. Поэтому
августовским утром восьмой авиационный корпус германских ВВС, подтянутый к
побережью Ла-Манша еще в июне, был поднят по тревоге. Англия перестала быть
неуязвимой и недосягаемой. Подданным его величества короля Георга больше не
придется отсиживаться в безопасности, надеясь, что война никогда не придет на их
острова.
Лейтенант Гунтер фон Райхерт пребывал в дурном настроении с самого
пробуждения. Во-первых, выспаться за четыре часа практически невозможно, а во-
вторых, ему приснился очень нехороший и странный сон. Обычно сны забывались, да
и посещающие человека по ночам видения зачастую абсурдны, запутаны, и реализма в
них даже меньше, чем в планах Фюрера по перестройке Берлина. Сон пришел под
утро, видимо, в последние минуты перед подъемом, и запомнился так четко, что его
можно было счесть дурным предзнаменованием.
"Определенно, нас сегодня собьют, - мрачно думал Гунтер, привычно
защелкивая замки ремней кресла. - Или разобьемся при посадке. Что-то должно
случиться просто обязательно!".
Сон был не особо страшным, но при этом неприятным до жути. Гунтера окружал
вроде бы знакомый, но одновременно напрочь чужой мир. Мертвый мир. Откуда-то
пришло знание, что его город - Кобленц - почти полностью разрушен одной огромной
силы бомбой, и вдобавок в воздухе витает некая неизвестная зараза, погубившая
почти всех уцелевших после чудовищного взрыва людей. Не рухнуло лишь несколько
домов на Шлиссель-штрассе, где была городская квартира родителей. Он бродил по
пустым заваленным битым кирпичом и прочим хламом улицам, заглядывал в опустевшие
остовы жилищ, видел там жутковатые останки погибших - многие люди оставались в
своих креслах или кроватях, но все до одного были мертвее мертвого. Серо-черный,
словно присыпанный пеплом и покрытый гарью пожаров мир пугал до дрожи в коленях.
Гунтер искал еду, потому что дома кончились все припасы, а мать была больна, но
ничего не находил. Только один раз удалось обнаружить среди обгоревших обломков
апельсин, который следовало немедля отнести домой...
- Тьфу, чертовщина. - Гунтер выругался вслух и тряхнул головой, пытаясь
рассеить преследовавшие его видения. - Не хватает теперь расстраиваться из-за
дурацкого сна!
- Что ты говоришь? - возник в наушниках голос Курта, бортстрелка. - Извини,
не расслышал.
- Ничего, - буркнул Гунтер в ответ и лениво посмотрел через фонарь кабины
на вовсю гудевший моторами самолетов аэродром. Практически все пикировщики были