"Эллен Таннер Марш. Упрямица ("Сен-Жермен" #1) " - читать интересную книгу автора

раньше срока. Вас осудят.
- Кто? Господь или вы? - гневно отрезала Рэйвен, слишком хорошо знавшая
преподобного, чтобы смутиться от его поучений. Пусть думает что хочет.
Щеки преподобного побагровели.
- Я не стану укорять вас за дерзкий язык, дитя мое, потому что знаю:
каждое ваше слово или поступок продиктованы скорбью. Но я намерен лично
проследить, чтобы вы не свернули с праведного пути после смерти вашего отца.
- Вы полагаете, он плохо воспитал меня? - резко спросила Рэйвен,
прекрасно зная, что так оно и было. Любой в этой части Корнуолла мог бы
сказать, что Джеймс Бэрренкорт позволял своей дочери абсолютно все, вплоть
до диких скачек на необузданном жеребце. Но Рэйвен знала и то, что ни одна
душа не осудила бы его и не подумала бы о нем плохо. И арендаторы отца, и
жители деревень, и рыбаки Сент-Айвза уважали и ценили этого доброго и
честного человека, всегда готового прийти им на помощь.
- Мне придется изрядно потрудиться, чтобы спасти вашу душу от вечного
проклятия, строптивая Рэйвен, - ответил преподобный, в глазах которого
отразилась откровенная похоть.
- Снова выгладите свой костюм? - сладко пропела Рэйвен, хотя глаза ее
гневно заблестели. - Вы полагаете, что теперь, когда мой отец умер, у вас
больше шансов стать моим мужем? Не обольщайтесь! Вряд ли вы стали приятнее с
тех пор, как отец назвал вас злобным пакостником и последним из мужчин на
земле, которому он позволил бы жениться на мне!
Она резко развернула нервного жеребца, так что тот вздыбил передние
ноги, и Рэйвен с удовлетворением отметила страх в глазах преподобного.
Всадница вихрем умчалась прочь, разбрызгивая во все стороны грязь, лошадь
словно на крыльях перелетала через препятствия. Рэйвен передернуло от
отвращения: брр, до чего же некоторые мужчины омерзительны! Жаль, что он
сумел вызвать в ней ярость. Пожалуй, она стала уязвимее к навязчивости
пастора после смерти отца. Как же она была счастлива и беззаботна, пока он
был жив! И в полной безопасности! И какой же одинокой и несчастной
чувствовала себя теперь, когда он покинул ее!
Прогулка была окончательно испорчена. Рэйвен быстро проехала по тропе
среди скал к берегу, где позволила Синнабару немного поплескаться в холодной
морской воде, после чего отправилась домой. Жеребцу это было не по нраву, и
он нехотя плелся по тропе, время от времени опуская голову, чтобы пощипать
траву. Он явно не торопился в стойло.
- Не упрямься, дурачок ты мой, - шептала Рэйвен, склоняясь в седле и
заставляя жеребца побыстрее двигаться вверх по петляющей дороге, обсаженной
стройными кедрами. Дорога вела к крытой черепицей конюшне. Синнабар влетел
во двор конюшни, и из ее дверей тут же появился грум - волосатый человек в
высоких сапогах и кожаном фартуке. Рэйвен кинула ему поводья.
- Хорошо прокатились, мисс Рэйвен? - спросил он, улыбнувшись во весь
рот.
- Да, Сэм, - ответила Рэйвен, грациозно соскользнув с лошади. Ее
амазонка из изумрудно-зеленого бархата была сшита по последней моде, и
короткий жакет, отделанный золотой косичкой, прекрасно облегал узкую талию и
высокую грудь, восхитительно расширяясь на бедрах. Волосы Рэйвен, блестящие
и черные как смола, были заплетены и уложены в пучок - его аккуратно
удерживали на грациозной шее тончайшая сеточка и шпильки. Непослушные кудри,
выбившиеся из прически во время бешеного галопа, обрамляли ее лицо, и Рэйвен