"Эллен Таннер Марш. Упрямица ("Сен-Жермен" #1) " - читать интересную книгу автора

охраняли главное здание. С вершины башен хорошо просматривались не только
мыс Лэндз-Энд на западе, но и полоса Атлантического океана с бурлящей пеной
гребешков на серой воде. А на востоке от дома виднелась неподалеку рыбачья
деревушка Сент-Айвз, где гранитные скалы Корнуолла переходили в
живописнейшую панораму пустошей и террас спускающихся и поднимающихся лугов.
Уже более двух столетий Нортхэд был семейным гнездом Бэрренкортов,
влиятельной и уважаемой семьи в древнейшем графстве; род этот издавна слыл
таким же гордым, стойким и несокрушимым, как и сам Корнуолл. Ни гражданская
война и мятежи, ни житейские невзгоды не сломили духа семьи, и среди
старожилов господствовало мнение, что все Бэрренкорты рождались с каплей
волшебной крови в сердце. Иначе никак не объяснишь то, что Нортхэд, пережив
все беды в прошлом, продолжал процветать. Тут без чуда не обойдешься.
Радость и любовь, коварство и насильственную смерть - все повидали эти
древние стены, видели они и высоты человеческого духа, и мерзкие пороки, ибо
все Бэрренкорты рождались с ощущением неиссякаемой жажды жизни и всего, что
она могла предложить.
В это холодное хмурое утро 1848 года башни особняка скрывал клубящийся
туман, а розоватый кирпич потемнел от пятен влаги. Казалось, что Нортхэд
нахохлился на вершине скалы, словно задумчивая большая и хищная птица. По
склону горы, где от земли поднимались ароматные испарения, скакала всадница.
Высокопородистый длинноногий гнедой жеребец, выведенный путем тщательного
отбора лучших особей, мчался на огромной скорости, тяжело дыша. Его подковы
глухо барабанили по дерну. Чуть переместившись в седле, наездница свернула с
дороги, вьющейся среди садов и огородов, к белеющим вдали конюшням особняка.
- Знаю, старина, что ты еще не устал, - прошептала на ухо жеребцу
девушка. - Ты ведь можешь лететь как ветер, если захочешь.
Она прижалась к шее жеребца, и тот, послушный воле хозяйки, вихрем
промчался по лужайке; из-под копыт полетели комья грязи - деревья и кусты
мелькали перед глазами девушки.
Рэйвен Бэрренкорт с пылающими от возбуждения щеками ослабила поводья,
чтобы не мешать неудержимому бегу Синнабара. Могучий жеребец мчался вперед,
заражая всадницу жаждой стремительного полета. Кровь забурлила в жилах
девушки, и она закинула голову, чтобы прохладный летний бриз остудил ее
разгоряченное лицо. Ее глаза со скошенными, словно у кошки, уголками,
невероятной темной желтизны, сверкали от удовольствия. Нежные розовые губы
приоткрылись, и она рассмеялась от восторга. Именно так чувствуют себя птицы
во время полета!
На вершине невысокого холма она остановила с неохотой подчинившегося ей
жеребца и оглянулась на Нортхэд. Синнабар нетерпеливо забил копытом и
заржал. Но Рэйвен неотрывно смотрела, как жадные волны захлестнули кусочек
песчаного пляжа внизу. С того места, где она стояла, казалось, что коварные
волны прилива вот-вот поглотят упрямый Нортхэд, затянутый пеленой брызг.
Однако это была лишь иллюзия. Дом прочно стоял на скалах, а два крыла,
отходящие от главного здания, надежно защищали от свирепых ветров внутренние
парки и садик с цветами, кустарником и старыми деревьями, придававшими
особняку нежный колорит и редкую красоту на фоне суровых контуров побережья.
Эта картина вызывала восторг и восхищение: особняк и скалы как нерушимая
основа, а кустарник и нежные цветы как временные приметы летней пышности,
подчеркнутые роскошью ухоженных парков. Короче говоря, это была пристань в
суровом и беспощадном крае, где красота бросила свой якорь.