"Паолла Маршалл. На алтарь любви " - читать интересную книгу автора

на улицу, а четвертый грубо схватил Кэтрин за плечо, похотливо проведя
рукой по ее груди.
Кэтрин с силой вонзила в его ногу высокий каблучок туфельки.
Резко вскрикнув от боли, солдат отвесил ей такую тяжелую пощечину, что
она отлетела к стене.
- Будь у меня побольше времени, красотка, я бы показал тебе, что такое
настоящий мужчина! - прорычал он и поволок ее на улицу.
Брата и сестру препроводили к ближайшей пристани на Темзе, где
поджидали два ялика. Роба пихнули в один, а Кэтрин усадили в другой.
Лодка, в которую бросили Роба, быстро устремилась к Тауэру, и больше
Кэтрин его не видела. Ее повезли в противоположном направлении. Не иначе
как в Уайтхолл, где размещаются двор Его величества и правительство, угрюмо
подумала девушка.
Она оказалась права! Ее торопливо провели по усыпанным гравием
дорожкам парка к одному из строений невдалеке от дворца. Стоило стражникам
взмахнуть алебардами, как двери перед ними распахивались словно по
волшебству, и вот наконец, пройдя через длинную анфиладу залов, Кэтрин
очутилась перед двойными, обшитыми дубовыми панелями дверями.
Одну из стен просторной комнаты занимали выходящие в сад окна с
частыми переплетами. Несколько нарядных кавалеров, толпившихся возле стола,
удалились, как только Кэтрин провели внутрь.
Позади длинного стола, занимая целую стену, висел роскошный гобелен с
изображением деревянного коня, из которого как горох сыпались греки,
готовые покорить и разрушить Трою. Впрочем, у Кэтрин не было времени
восхищаться прекрасным гобеленом, так как все ее внимание поглотил сидевший
за столом человек, которого она тут же узнала. Когда-то, после того как
Реставрация лишила их крова, именно сэр Томас Гоуэр приютил их с отцом и
был настолько добр к ее семейству, насколько это позволяло его положение
верного роялиста.
Так почему же ее привели к нему?
- Проходите, мистрис Вуд, - пригласил сэр Томас и добавил: - Принесите
леди стул.
Кэтрин медленно приблизилась к нему, потирая ушибленную стражником
руку. Теперь она заметила, как сильно постарел сэр Томас за те годы, что
она не видела его. Увы, шестьдесят лет бурно проведенной жизни никого не
красят, однако лицо его по-прежнему дышало уверенностью и спокойствием.
Только сейчас она заметила, что в одном из кресел возле дубового стола
сэра Томаса, заваленного книгами, свитками пергамента и картами, сидел,
небрежно развалившись, какой-то мужчина. Он в упор смотрел на нее - но не
отеческим взором, как сэр Томас, а с каким-то голодным, почти по-звериному
жестоким огоньком в холодных голубых глазах.
Стараясь сохранять спокойствие, которым всегда так восхищались ее
собратья по сцене, Кэтрин перевела взгляд на сэра Томаса. Ни в коем случае
нельзя показывать, как ей страшно, - иначе Робу это будет стоить головы.
- Дорогая Кэтрин, - медоточиво начал сэр Томас, - опасаюсь, что ваше
положение - вернее, следует сказать "положение вашего брата" - очень и
очень серьезно. Государственная измена! - Он беспомощно покачал головой.
Развалившийся в кресле человек, по-прежнему не сводивший с нее цепких
глаз, негромко, но явно со значением кашлянул. Сэр Томас, кажется, сразу
все понял и, искоса посмотрев на своего не слишком-то разговорчивого