"Найо Марш. Смерть и танцующий лакей ("Родерик Аллейн" #11)" - читать интересную книгу автора

какие поступки они совершают в мыслях.
- Это и моя точка зрения, - сказал Мандрэг, которому все больше и
больше хотелось посмотреть на картины Уильяма. Уильям как-то бесцветно
улыбнулся, потер руки.
- Вот видите, - сказал он. Потом, осмотрев группу гостей и понизив
голос, неожиданно заметил: - Джонатан замыслил сыграть с нами какую-то
шутку. - Мандрэг ничего не ответил. Тогда Уильям добавил: - Может, вы ее
придумали вместе?
- Нет, нет. Идея этой вечеринки полностью принадлежит Джонатану.
- Бьюсь об заклад, что это так. Джонатан в жизни решил устроить то, что
он проделывал в мыслях. Если бы вы стали писать о нем пьесу, каким бы вы его
показали?
- Я, право, не знаю, - поспешно ответил Мандрэг.
- Не знаете? Если бы я стал рисовать его портрет, я бы сделал его
яйцеобразным, с веселой улыбкой и скорпионом вокруг головы. А вместо глаз у
него были бы окна, вы знаете, такие, с матовыми стеклами, через которые
ничего не видно.
Среди знакомых Мандрэга такие разговоры были более или менее обычны.
- Оказывается, вы сюрреалист? - предположил он.
- А вы разве никогда не замечали, что у Джонатана совершенно
непроницаемые глаза. Просто непроглядные, - добавил Уильям, и от этого слова
из "Алисы в Зазеркалье" Мандрэгу сразу стало понятно, что он хочет выразить.
- Это из-за его очков с толстыми стеклами, - сказал Мандрэг.
- Вы думаете, поэтому? - произнес Уильям и продолжал: - А он
рассказывал о нас? О Николасе, Клорис, обо мне? Ну, и, конечно, о мадам
Лисс? - К огромному облегчению Мандрэга Уильям не дал ему времени
ответить. - Я думаю, что все же рассказал. Он любитель посплетничать о
других, и, конечно, ему нужна публика. Я рад познакомиться с мадам Лисс, и
должен сказать, меня ничуть не удивляет эта их история с Николасом. Мне бы
хотелось написать ее портрет. Подождите минутку. Я только принесу еще
коктейль. Третий, - добавил Уильям с таким видом, будто вел счет.
Мандрэг выпил один бокал, и ему показалось, что в коктейлях Джонатана
шампанское слишком щедро смешано с коньяком. И в глубину его души закралось
сомнение, не этим ли объясняется столь удивительное откровение Уильяма.
Разговор в гостиной между тем стал громким и оживленным, очевидно, напитки
дали себя знать. Вернулся Уильям, с величайшей осторожностью неся свой
бокал.
- Вы, конечно, помните, что ни Клорис, ни я не видели Николаса со
времени нашей помолвки. Я отправился на фронт на следующий же день, а
Николас с тех пор воюет в Большом Чиппинге. Но если Джонатан рассчитывает,
что его вечеринка может что-нибудь изменить... - Он замолчал и отпил из
бокала. - На чем это я остановился? - спросил он.
- Может что-нибудь изменить, - подсказал ему Мандрэг.
- Да, совершенно верно. Если только Джонатан или, коли на то пошло,
Николас, думают, что я сорвусь, то они очень ошибаются.
- Уверен, что если у Джонатана и были какие-то скрытые мотивы, -
осторожно начал Мандрэг, - то они вполне невинны. Примирение...
- Нет, нет, - перебил его Уильям, - ведь это было бы совсем
неинтересно. - Он искоса взглянул на Мандрэга. - Кроме того, Джонатан,
знаете ли, меня недолюбливает.