"Найо Марш. Убитая в овечьей шерсти ("Родерик Аллейн" #13)" - читать интересную книгу автора

выступающими вперед зубами терялся рядом с этим подвижным носом и
требовательными глазами навыкате.
- Я хотела бы войти, - настаивала Флосси Рубрик.
Человек через плечо взглянул в зал.
- Есть места сзади, - сказал он, - за скамьями покупателей.
- Не сомневаюсь. Но мне не интересно видеть спины покупателей. Я хочу
видеть их лица. Я миссис Рубрик из Маунт Мун, и шерсть моих овец попадет на
торги в ближайшие полчаса. Я бы хотела сесть где-нибудь здесь.
Она взглянула поверх человека, стоявшего у двери, на помост, где
восседал аукционист в рубашке с короткими рукавами, что-то произнося
вполголоса.
- Вон там, - твердо сказала Флосси Рубрик, - это вполне подойдет.
Она двинулась к цели мимо человека у двери.
- Здравствуйте, - раздраженно произнесла она, оказавшись лицом к лицу
со второй фигурой, - я миссис Рубрик с Маунт Мун. Можно мне сесть?
Она устроилась на выбранном стуле, выдвинув его вперед, чтобы иметь
возможность видеть просцениум и первые ряды в зале. Она была крошечной, а
стул высоким, и ноги ее не доставали пола. Помощники аукциониста с
любопытством глядели на нее, оторвавшись от бумаг.
- Партия один-семь, шесть - пробормотал аукционист. - Маунт Сильвер.
- Одиннадцать, - выкрикнул чей-то голос. Двое мужчин из зала вскочили с
мест с пронзительным возгласом: "Три!". Флосси пригладила свои меха и с
любопытством взглянула на них.
- Одиннадцать - три, - произнес аукционист. В первом ряду вместо
стульев стояли ряды парт с карточками занимавших их фирм. Ван Гуй. Братья
Ривен. Дюбуа. Йен Штейнер. Джеймс Огден. Гартc. Ормерод. Родес. Маркинс
Джеймс Барнет. Покупатели, одетые в добротные деловые костюмы, съехались на
летнюю распродажу шерсти со всех четырех сторон света. Казалось, они были
отобраны специально, настолько ярко каждый выражал свою национальность.
Представитель фирмы Ван Гуя в мягкой шляпе, Дюбуа - вкрадчивый, с тонкими
усами, старый Джимми Ормерод с лошадиным голосом и красным от напряжения
лицом, Барнет, в очках с роговой оправой, который, казалось, лаял, и мистер
Курата Кан от Маркино с высоким фальцетом. Каждый покупатель держал перед
собой отпечатанные списки и время от времени, словно хор партитуру,
переворачивал листы. Аукционист читал вяло и монотонно, тем не менее он был
словно кукольником, а они марионетками, покупатели внезапно оживали, затем
снова возвращались к бездействию. Некоторые, не сводя глаз со списка,
стояли, ожидая, пока не появится определенный тюк с шерстью. Другие писали,
сидя за своими партами. Каждый из них поднаторел во внезапных переходах от
выжидательного бездействия к хищному и цепкому напряжению. Многие постоянно
курили, и Флосси Рубрик разглядывала их сквозь клубы синеватого табачного
дыма.
В дверных проходах и галерее стояли группы людей, чьи руки и лица были
покрыты грубым загаром и чья одежда выдавала деревенских жителей,
оказавшихся в городе. Это были овчары, пастухи, владельцы отар, жители
близлежащих сел и ферм. От покупателей зависело, как они проживут ближайший
год.
Продажа шерсти являлась заключительным актом, венчавшим долгие
переклички на склонах гор, ночи, проведенные в хижинах, хлопья снега,
залетавшие в овечьи загоны, шумные ритуалы перед стрижкой овец, путешествие