"Найо Марш. Занавес опускается ("Родерик Аллейн")" - читать интересную книгу автораДонованом, по кличке Косой, который, пережив два военных трибунала и шесть
месяцев заключения в тюрьме Бродмур, а также успешно увернувшись от падавшей ему на голову бомбы, оставил безошибочные следы своего таланта на дверном замке антикварного магазина в Челси. Приведя в движение рычаги сложного полицейского аппарата, призванного выследить Косого и доставить по месту назначения, Родерик вернулся к своей картотеке. Ничего суперпотрясающего там не было: обычные уголовные дела. Его это порадовало. За три года работы в контрразведке он с избытком хлебнул и непредвиденных опасностей, и подъемов по тревоге - бог свидетель. Так пусть уж его возвращение в Скотленд-Ярд будет спокойным. В это время позвонил Найджел Батгейт. - Слушай, Агата уже читала про завещание? - Какое завещание? Чье? - Старого Анкреда. Она же рассказала тебе про Анкредов? - Да, конечно. - Это в утренней "Таймс". Прочти. Анкредов родимчик хватит. - А что старик натворил? - равнодушно спросил Родерик. Ему почему-то не хотелось снова слышать про Анкредов. В трубке раздалось хихиканье. - Ладно, Найджел, выкладывай. Что он натворил? - Натянул им нос. - Каким образом? - Все подчистую отписал Соне Оринкорт. III Когда Родерик все так же неохотно проглядел в газете завещание, он понял, что Найджел несколько упростил ситуацию. Сэр Генри срезал долю Седрика, оставив ему только прилагавшийся к титулу обязательный минимум, определил по тысяче фунтов единовременно каждому из своих детей, Миллеман и доктору Уитерсу, а все прочее завещал Соне Оринкорт. - Да, но... А как же его речь на ужине и то, первое завещание? - ошеломленно сказала Агата, когда он показал ей газету. - Неужели это был розыгрыш? Тогда мистер Ретисбон должен был знать. Или... Рори, по-моему, все решила летающая корова. Он тогда так обозлился, что, наверно, немедленно вызвал к себе мистера Ретисбона и составил новое завещание. - Но он ведь считал, что корову нарисовала Панталоша. Зачем было вымещать зло на всей семье? - Может быть, Томас или кто-то другой поднялся к нему и рассказал, какое у Панталоши алиби. Сэр Генри не знал, кого подозревать, и проклял всю честную компанию. - Кроме мисс Оринкорт. - О себе она уж как-нибудь позаботилась, - убежденно сказала Агата. Новость ее взбудоражила, и весь вечер она то и дело возвращалась к этой теме. - Что теперь делать Седрику, представляешь? Я уверена, ему не на что будет содержать Домик-пряник. Это он так Анкретон называет, я тебе говорила? Наверно, передаст его государству. Тогда мою картину повесят на ее законное место - там сплошная рябь от витражей, - и все останутся довольны. Воображаю, как будет злорадствовать Соня! |
|
|