"Найо Марш. Занавес опускается ("Родерик Аллейн")" - читать интересную книгу автора

поручень перил.
Поручень был липкий.
Резко отдернув руку, она посмотрела на нее. Ладонь была запачкана
чем-то темным. Падавшая от стены тень мешала разглядеть как следует, и Агата
шагнула на свет. Пятно на ладони было красного цвета.
Прошло, должно быть, секунд пять, прежде чем она поняла, что это
краска.


Глава пятая
КРОВАВЫЙ МЛАДЕНЕЦ

I

На следующее утро в половине одиннадцатого, обвесившись коробками
красок и подхватив под мышку рулон холста и подрамник, Агата отправилась в
маленький театр. Следуя за Полем и Седриком, которые несли ее мольберт, она
прошла по отходившему от зала коридору, потом, миновав обитую сукном дверь,
за которой, как, пыхтя, сказал Седрик, "вольно буйствовали трудные дети",
повернула направо и оказалась в торцовой части этого огромного, запутанного
дома. Не обошлось без происшествий: когда они шли мимо комнаты, где, как
впоследствии узнала Агата, была малая гостиная, дверь распахнулась и в
проеме возник спиной к ним коренастый толстяк, сердито кричавший:
- Если вы не верите в мое лечение, сэр Генри, у вас есть простой способ
его прекратить. Вы упрямы как баран, и я буду только рад избавить себя от
неблагодарного труда выписывать рецепты вам и вашей внучке.
Агата предприняла героическую попытку проскользнуть вперед, но Седрик
остановился как вкопанный и, с живейшим интересом прислушиваясь, косо
опустил мольберт, перегородив коридор.
- Ладно, ладно, не кипятитесь, - прогудел невидимый сэр Генри.
- Вы мне надоели, и я умываю руки! - объявил толстяк.
- Ничего подобного. И не грубите, Уитерс. Терять пациентов не в ваших
интересах, мой дорогой. Вы должны лечить меня более добросовестно, и когда я
по-дружески делаю вам замечания, извольте относиться к ним соответственно.
- Черт знает что! - возмутился толстяк, и в его голосе прозвучало
отчаяние. - Заявляю официально: лечить вас я отказываюсь! Это мое последнее
слово.
В наступившей тишине Поль безуспешно попытался оттащить Седрика от
двери.
- Я не приму ваш отказ, - наконец сказал сэр Генри. - Успокойтесь,
Уитерс, не выходите из себя. Вы должны понимать, что у меня хватает поводов
для раздражения. Более чем хватает. Не сердитесь же на старого друга за его
вспыльчивость. Договорились? Вы не пожалеете. Закройте-ка дверь, я вам
кое-что скажу.
- Все правильно, - прошептал Седрик. - Он сейчас скажет, что внесет его
в свое завещание.
- Господи, ну сколько можно? - поторопил Поль, и они пошли дальше.
Полчаса спустя Агата уже установила мольберт, натянула холст на
подрамник и приготовила бумагу и картон для предварительных набросков.
Крохотный театр был совсем как настоящий, с довольно глубокой сценой. Задник