"Алан Маршалл. Из сборника "Как я сталкивался с приятелем" (рассказы)" - читать интересную книгу автора

- Мне некогда, - пробормотал он.
- Вас не интересуют усыпальницы, мистер Крупнблок? - спросил я.
- Н-нет, - запнувшись, ответил он.
- Тогда побеседуем о крупнейших горах и озерах земного шара, -
предложил я.
Он бросился бежать. Впервые в жизни я видел, чтобы человек пересекал
комнату с такой быстротой.
Затем я видел, как он разговаривал со многими людьми. Все они
оборачивались и смотрели на меня.
Я избавился от комплекса неполноценности.
Но теперь со мной редко кто знакомится.


ОХ УЖ ЭТА МНЕ МУЗЫКА!

Перевод Н. Шерешевской

"Музыки волшебством зверь дикий укрощен". Так говорят. А вот на мою
дикость музыка не действует, напротив, я еще больше зверею. Что же до той
музыки, которую мне приходится слушать, то она уж и вовсе не успокаивает.
Совсем наоборот.
- Миссис Агапантус, - сказал я соседке, - знаете ли вы, что ваша
двенадцатилетняя дочь уже больше двух часов играет "Давным-давно" и при этом
делает кошмарные паузы в тех местах, где ей приходится переставлять руки?
Известно ли вам также, что она сыграла эту пьесу уже по крайней мере тысячу
раз?
- Не ребенок, а чудо, правда?! - воскликнула миссис Агапантус. - Я так
рада, что вы восхищаетесь ее усидчивостью, мистер Маршалл! На следующей
неделе учительница собирается дать ей еще "Норвежскую колыбельную". Она уже
выучила...
- О миссис Агапантус! - прервал я ее. - Неужели это та самая
"Норвежская колыбельная", где на обложке мать любуется ребенком на фоне
какого-то утеса? Моя племянница разучивала ее целый месяц. Я этого просто не
вынесу.
- А может, она играла "Прощай, прощай" с вариациями? - неуверенно
сказала миссис Агапантус.
Я схватился за голову и, чтобы не упасть, прислонился к забору.
- Эту пьесу мой племянничек играет несколько недель подряд, - простонал
я. - Каждый божий день он играет эту "Прощай, прощай" с вариациями. А до
него ее играла его мамочка, а до нее - ее бабушка, а до нее... Но хватит.
Лучше не продолжать. У вас не найдется стаканчик молока - запить?
Она не обратила на мою просьбу никакого внимания.
- Учительница хочет дать ей "Молитву девушки" или "Веселую пастушку", -
продолжала она, - но я предпочитаю вальсы. "Над волнами" или "Шум леса".
Потом она могла бы выучить "Турецкий марш", а после него - "Возвращение
Робина" или "Вечернюю песнь пастуха".
Тут силы мне отказали. С трудом выбрался я на дорожку, дотащился до
спальни и, содрогаясь от рыданий, опустился на пол.
Мое детство было загублено тем, что мне приходилось без конца слушать
пьесу "Горим! Горим!" из сборника, на обложке которого были нарисованы два