"Алан Маршалл. Это трава" - читать интересную книгу автора

травинок. Будто я по лугу каталась.
Все влияло на настроение Салли, даже самые простые вещи. Сьюзэн
рассказывала мне о старшей сестре:
- Салли тогда так веселилась потому, что мы увидели двух синих
корольков.
Сама Сьюзэн была особой весьма практичной и мечтала, когда вырастет,
стать "поломойкой". Она с большим рвением скребла полы в доме, но иногда
вдруг прерывала свое занятие и, сидя на корточках с тряпкой в руках,
задумывалась, глядя с улыбкой на свою работу. Сьюзэн была на редкость
аккуратна - не было случая, чтобы она забыла отправить письмо, если ей это
поручали, и всегда приносила домой от бакалейщика именно то, что
требовалось. Школу она не любила, там было слишком много самонадеянных
детей, свысока обращавшихся с ней, и, кроме того, она не знала, к чему
приложить там руки.
Младшие, Нэлл и Лила, считались в доме певицами. Нэлл всегда сначала
долго прочищала горло и откашливалась:
- Подождите, я приготовлю голос. Если же мотив, случалось, ускользал от
нее во время пения, она останавливалась:
- Нет. Погодите. Я начну сначала. Лила же пела как птичка. Слова и
мелодии девочка обычно сочиняла сама:

Я летящая птица,
Птица, не улетай.
Я высоко над деревьями.
Деревья, деревья, деревья!
А папа, - смотри, ведет корову,
Папа, папа, папа, папа!..

Во время прогулок наш путь обычно лежал через выгон, Лила бежала
впереди, приплясывая; коровы провожали ее ленивыми взглядами: ее мелькающие
ручонки отвлекали их от жвачки.
- Алан, смотри. Ты только посмотри! Я - маленькая птичка с коричневыми
крылышками. Видишь, Алан? Посмотри на меня.
- А кем бы ты еще хотела быть? - спросил я, желая разделить ее веселье
и потому ища образ, который был бы мне ближе, чем маленькая птичка с
коричневыми крыльями.
- Я хотела бы быть феей.
- Ты не можешь стать феей, - заявила Сьюзэн. - Выбери что-нибудь
попроще.
- Ну, тогда - коровой.
- Интересно, что чувствует корова, - задумчиво сказала Салли, глядя на
корову, которую мы только что потревожили своим шумом, - только, наверно,
они такие же, как люди, и каждая считает себя лучше всех других коров...
Прогулки с ребятишками Джексона были для меня своего рода школой,
постепенно записи в моих блокнотах становились все более содержательными.
Мир, который открылся мне в гостинице в Уоллоби-крик, был населен
людьми, живущими ненастоящей жизнью, пирующими на развалинах горящего Рима.
Длительное общение с этими людьми могло разрушить во мне веру в
человека, в его способность подняться духом над людской пошлостью. И только
близость с детьми которым открывался совсем иной, чудесный мир, где