"Алан Маршалл. В сердце моем" - читать интересную книгу автора

- Сколько он весит? - спросил я. Он передал мне сверток, и я, не
отнимая руки от костыля, прикинул его вес.
- Не хотелось бы мне далеко нести его, - сказал я. - Тяжелая штука. Вы
что, всегда в правой руке носите вещи?
- Да, - ответил он. - А вы?
- Я предпочитаю менять руку, но с левой у меня неладно получается. Она
у меня оттягивается все ниже и ниже, и в конце концов я сам себя подшибаю.
- А я вчера здорово расшибся, - он сказал это вовсе не с целью вызвать
мое сочувствие. - Падения в нашей жизни неизбежны, и мы относимся к ним
спокойно. Но поскольку падаешь всякий раз по-новому, это всегда интересно.
- Как же это произошло?
- Я шел по Берк-стрит, часов в пять, знаете, какая там в это время
толкучка. Толпы женщин, и все они несутся на тебя. Я и так вилял и этак. Но
одна женщина все-таки зацепилась ногой за мой костыль, она-то удержалась на
ногах, а я упал. Если бы я упал на руки, все бы ничего, но я стукнулся о
какого-то толстяка, отлетел в сторону и шлепнулся прямо на ухо. Люди шагали
по мне вдоль и поперек. Вот, взгляните.
Он наклонил ко мне голову, и я увидел его ухо, распухшее и ободранное.
Я улыбнулся, и он улыбнулся в ответ.
Я положил руку ему на плечо, горя желанием продолжить разговор о
падениях, которые всегда казались мне чем-то ужасно смешным, хотя мои друзья
воспринимали их совсем по-иному.
Мы так увлеклись беседой, что не заметили, как появился Поль.
- Что случилось? - спросил он с тревогой, видя, что я держу руку на
плече собеседника, словно желая его утешить.
- Да вот толкуем о своих синяках, - пояснил я. Поль сделал попытку
усмехнуться, - он выглядел смущенным.
- Ну я, пожалуй, пойду, - сказал калека. - Постарайтесь развеселить
своего приятеля. Пока! И он закостылял к станции.


ГЛАВА 3

Мы с Полем спустились к Сидней-роуд, чтоб сесть там на трамвай, идущий
к центру. Наш путь лежал в кафе "Амбасадор" - место встреч молодежи, которую
не удовлетворяла обстановка, сложившаяся дома, молодежи, которая противилась
попыткам родителей подчинить ее своей воле и мечтала о самостоятельности.
Здесь девушки находили утешение в обществе юношей, а юноши, читая
восхищение в девичьих взорах, чувствовали себя взрослыми и мужественными. В
глазах родителей они по-прежнему оставались детьми, придя же в кафе,
становились мужчинами и женщинами.
Я не любил посещать это кафе, опасаясь, как бы не пристраститься к
такому образу жизни. Здесь я видел лишь игру в чувства, порожденную
одиночеством и потребностью во взаимной поддержке. Иные называли эту игру
любовью, но мне она представлялась попыткой утопающего ухватиться за
соломинку.
Случайные встречи с девушками, которые считали, что самое главное в
жизни - это развлечься и освободиться от родительской опеки, не могли дать
мне то, к чему я стремился. И все-таки этот период был важным этапом в моей
жизни, без него я - калека - не мог бы обрести уверенность в себе.