"Фредерик Марриэт. Канадские поселенцы" - читать интересную книгу автора

веселости и чистосердечной откровенности она почти никогда не переходила в
нескромность; живость ее темперамента никогда не увлекала ее за границы
позволенного, и в отсутствие Альфреда она являлась пульсирующей струей жизни
в семье, где только один Альфред мог соперничать с ней в этом отношении.
Третьему сыну мистера и миссис Кемпбель было теперь 12 лет; звали его
Персиваль. Это был очень спокойный, разумный и послушный мальчик,
чрезвычайно внимательный ко всему, что ему говорили, чрезвычайно
любознательный и по природе весьма пытливый и спокойный.
Младшему мальчугану, Джону, было всего только десять лет; это был
типичный англичанин: крепкий, сильный, здоровый, не особенно любивший
учиться, но весьма способный и смышленый. Во всем, что бы он ни делал, он
был нетороплив, даже, скорее, слишком медлителен и неразговорчив; он был
неглуп, но никогда ни к кому не обращался ни с каким вопросом, и трудно было
сказать, что выйдет из этого странного мальчика.
Такова была эта семья в то время, когда они, войдя на борт "Лондонского
Купца", с попутным ветром вышли в Ламанш.
В Корке "Лондонский Купец" присоединился к целой флотилии торговых
судов, при которых состояли конвоирами большое пятидесятиорудийное судно и
два фрегата меньших размеров. Когда "Лондонский Купец" стал с остальными на
якорь, то Альфред, привычный к морю и не страдавший морской болезнью, вышел
на палубу и, облокотясь на поручни, стал смотреть на теснившиеся кругом
суда; стройные мачты военных судов невольно приковали к себе его внимание, и
при виде развевающегося вымпела сердце его дрогнуло и на глаза навернулась
слеза, при мысли, что он лишен возможности идти по избранному им пути,
продолжать так успешно начатую им службу. Жертва, принесенная им в данном
случае, была несравненно более тяжелой, чем это казалось. Он говорил о ней
небрежно, как о пустяке, даже не сказал отцу, что только что сдал экзамены
на лейтенанта, и что капитан обещал ему быстрое повышение по службе; он не
сказал, что отказался ради семьи от самой заветной своей мечты - стать
самостоятельным командиром хорошего фрегата. Он никому ничего не сказал об
этом и казался весел и беспечен, но теперь, оставшись один на палубе и видя
пред собой вымпел военного судна, не в силах был совладать с своим горем и
глубоко вздохнув, отвернулся, скрестил на груди руки и промолвил: "Я
исполнил свой долг по отношению к тем, кто до сего времени исполнял свой
долг по отношению ко мне! Трудно, горько и обидно бросать службу как раз в
тот момент, когда все трудности уже пережиты и когда перед вами открыт
свободный путь, и идти вместо того работать топором в диких лесах далекой
Канады, но мог ли я допустить, чтобы отец, мать, братья и сестры мои
боролись с опасностями и лишениями одни, без меня, когда у меня есть и
сильная рука, и бодрый дух, которые могут помочь им в этой трудной борьбе?
Нет, нет, я должен был поступить так, как я это сделал...
- Послушай, любезный, - обратился Альфред к одному из шатавшихся по
палубе матросов, - что это за судно, вон тот шестидесятиорудийный корабль?
- А почем я знаю, на котором из них пятьдесят, а на котором сто
орудий? - ворчливо отозвался ирландец. - Ну, а если вы спрашивали про самое
большое из них, то я скажу, что это "Портсмут".
"Портсмут"! То самое судно, на которое назначен командиром его бывший
командир, хотевший взять его к себе лейтенантом, капитан Лемлей! Я поеду к
нему! - И Альфред бегом спустился вниз, разыскал капитана своего транспорта
и просил разрешить ему воспользоваться шлюпкой, чтобы съездить на военный