"Фредерик Марриэт. Сто лет назад " - читать интересную книгу автора

бесконечное зло, которое мы обрушили на ее голову. Она испытывала такую
дикую радость, когда слышала, как многие из нас погибли в неравном бою,
радовалась смерти капитана Витсералля, который был к ней так добр, так
почтителен, так снисходителен, что мне эта злая радость ее показалась
возмутительной.
Оказалось, что меня поместили не только в ту же палату, но даже и на
соседнюю с ее сыном койку. Волнение при вторичном взятии нашего "Ривенджа",
усилие при избиении французов мне очень повредили и сильно меня истощили. У
меня сделался тиф, а она, эта женщина, ликовала и злорадствовала, видя мои
страдания и издеваясь над моими стонами. Это продолжалось до тех пор, пока
заведующий больницей не сказал ей, что ее сын был принят в госпиталь вместо
тюрьмы только по особой милости, и если она не будет держать себя как
следует, он запретит пускать ее в госпиталь, а если она позволит себе еще
хоть раз мучить больных своими издевательствами, то он отправит ее сына в
тюрьму - оканчивать свое выздоровление. Это заставило ее очнуться, и она
стала просить о прощении, обещая не затрагивать, не оскорблять меня, но она
едва могла выдержать один или два дня, и, когда хирург, делая перевязку моей
руки, удалял осколок кости, и я не мог удержать вопля мучительной боли, она
громко расхохоталась. Тогда один из моих товарищей по "Ривенджу" так
возмутился этой бесчеловечностью, что, не желая ударить ее как женщину и
зная, чем причинить ей еще большую боль, занес свой тяжелый кулак над ее
раненым сыном и ударил его по только что затянувшейся ране, которая под этим
ударом раскрылась.
- Вот вам муки и страдания, над которыми хохотать, злая чертовка! -
крикнул он.
И этот роковой удар стоил жизни бедному молодому человеку.
Доктор был страшно возмущен этим варварским поступком, но сказал
француженке, что она сама во всем виновата своей дикой жестокостью и
бесчеловечностью. Между тем она, рыдая, упала перед сыном. Не знаю, поняла
ли она это наконец или просто опасалась повторения этой дикой сцены, но
только после того она больше не задевала меня. Но я видел, что она страшно
страдала, видя, как я с каждым днем поправлялся, а ее сын заметно таял и
слабел. Наконец я совершенно оправился и покинул госпиталь, надеясь никогда
больше не встречаться с жестокой француженкой.

ГЛАВА IV

Плавание до Ливерпуля на "Самми и Китти". - Встречаемся с непогодой. -
Мальчик за бортом. - Чуть не утонул, пытаясь спасти его. - Посещаю
судовладельцев в Ливерпуле. - Отправляюсь к берегам Африки на
"Дальримпле". - Прибытие в Сенегал.
Так как нам следовало много призовых денег, то я отправился к агенту в
Порт-Рояле, желая получить аванс. Я застал его врасплох. Из-за смерти
капитана Витсералля и очень многих наших офицеров он не знал, кто из
оставшихся в живых имел право на призовые деньги, кто нет. Считая меня, судя
по наружности, более честным и добросовестным, чем другие, или по какой-то
другой причине, он попросил меня некоторое время побыть с ним и составить
полные и правильные списки нашего экипажа, отметив убитых. Затем,
осведомившись, не намерен ли я вернуться в Англию, агент предложил мне
отправить меня туда и переправить через меня все отчеты и бумаги