"Фредерик Марриэт. Многосказочный паша" - читать интересную книгу автора

Я испанец и родился в Севилье, но был ли отец мой грандом, или простым
поселянином - не знаю, я не видал его. Помню только, что когда я стал
понимать, увидел себя в заведении, основанном для тех несчастных созданий,
которые вырастают на черном хлебе и воде потому только, что их родители,
которые произвели их незаконным образом на свет, боясь срама, в жертву
собственной чести приносят любовь родительскую.
Когда такие дети достигают известного возраста, их учат различным
ремеслам, и лучших по способностям часто берут в церковную службу.
Одаренный от природы прекрасным голосом и верным слухом, был я принят
певчим в один знаменитый доминиканский монастырь. Десяти лет от роду отдан
был я на обучение к учителю пения. Под его присмотром я постоянно занимался
изучением пения, иногда исправлял незначительные церковные службы: разжигал
кадило, носил большие восковые свечи. Все дивились моему голосу, и часто, по
окончании литургии, дамы дарили меня разными лакомствами, которые нарочно
приносили с собой для маленького Ансельмо. Я делал в музыке значительные
успехи и в двадцать лет пел прекрасным тенором. В свободное время давал я
уроки музыки и пения и часть получаемых за то денег жертвовал в пользу
монастыря. Мое имя стало известным во всей Севилье, и сотни любопытных
стекались послушать Ансельмо. По этой причине меня берегли как сокровище:
монастырь много бы потерял, если бы я его оставил. Мне давали полную волю,
глядели на мои поступки сквозь пальцы. Деньги, которые оставлял я себе,
помогли мне подружиться с привратником, и я мог выходить из монастыря и
входить в него во всякое время.
Мои седильи и канцонетты удивляли всех, а потому ни одной серенады не
обходилось без тенора Ансельмо. Такое занятие давало мне средства
разнообразить жизнь свою различными удовольствиями, большая часть которых
изгнана из монастырских стен. Скоро стал я вести самую беспорядочную,
распутную жизнь, часто проводил ночи с молодыми гуляками, пил и пел для их
удовольствия любовные песни. Однако мое поведение не было известно в
монастыре, пли если и знали о нем, то молчали по причинам, которые уже
известны Вашему Благополучию.
Я был очень хорош собой, но орденское платье скрывало прекрасное
сложение моего тела, которым без этого я обратил бы на себя внимание
каждого. Вскоре заметил я, что прекрасный пол, хотя и восхищался моим
голосом, оставался совершенно хладнокровен к моей личности. Женщины,
казалось, думали, что я во всех других отношениях умер для света, что было
отчасти и справедливо, потому что в скором времени я должен был постричься.
В Севилье знал я одну молодую даму, донну Софию, которую я учил
некоторое время музыке. Она очень хорошо играла, а я всегда замечал, что
между любителями музыки есть какая-то симпатия, род какого-то влечения,
которое сближает, сродняет их, заставляет полюбить друг друга, и это
влечение так сильно, что если бы я был женат, и жена моя особенно любила
музыку, то всячески старался бы отдалять ее от мужчин с подобной же
склонностью, если бы сам не имел ее.
Эта дама была чрезвычайно расположена ко мне, и я питал себя самыми
лестными надеждами. Но вот однажды во время дуэта вошел к нам стройный
молодой офицер. Прекрасные каштановые волосы вились, а туго стянутый мундир
выказывал его прекрасную талию. Он был ее двоюродным братом и только что