"Иван Мариновски. Тотем поэта (фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

шиваю я. - Неужели ее ловкость, быстрота и все девять жизней
ценнее силы и доброты этих мужчин, красоты их жен, улыбок их
детей?
Отвечая, главный жрец спокоен:
- Толпа не может быть тотемом, не может быть священной.
Кто же будет умирать в боях против хеттов? Мне ли не знать,
как вывести его из себя?
- Тогда объяви тотемом хеттов!
- Он - иноверец! - Складки широкого балахона жреца разве-
ваются словно бушующий костер. - Предайте иноверца огню!
Меня хватают, ведут к жертвеннику, построенному из длин-
ных и тяжелых, как этот летний день, камней. Веревка, кото-
рой меня старательно связывают, жестка, она безжалостно стя-
гивает мне руки и ноги.
Пока сооружают для меня костер, мне остается только поп-
рощаться. С кем? С летним днем, с финиковыми пальмами, с
мутным разливом реки, с фламинго на берегу, нежащимся на
тлеющих углях своих перьев...
Время прощания всегда короче, чем ожидаешь. Вот уже и
костер разжигают. Так знакомо потрескивают разгорающиеся по-
ленья. Струйки дыма медленно окутывают мое тело. Еще немно-
го - и их поглотит пламя.
Люди обступили костер плотным кольцом. Они ненавидят ме-
ня. Неужели это конец? Когда же они устанут ненавидеть, ведь
это цена моего сотого сожжения. Поймут ли, поверят ли они,
станут ли милосерднее ко мне и к самим себе? Вглядываюсь в
их лица. Тщетно пытаюсь найти хотя бы в одном взгляде воп-
рос: "А вдруг этот несчастный прав?" Вглядываюсь до тех пор,
пока пламя не уносит меня на восток.
Мой путь долог, и проходит он во мраке,, но я не собьюсь.
Опускаюсь на высокое плато, поросшее густой травой. Теперь я
нахожусь в стране священных коров, кобр и каст. Каждый раз,
пересекая плато с запада на восток, у подножия серых утесов
вижу хижину.
- Эй, - зову я.
Никто не отзывается. Заглядываю внутрь. Два покрытых ко-
потью камня образуют очаг. Кроме очага, в хижине ничего нет,
однако я чувствую чье-то присутствие. Из темного угла появ-
ляются две тени. На свету я рассматриваю их. Действительно
тени - так они истощены голодом. Мужчина и женщина. Кем они
приходятся прежним хозяевам? Родственниками, потомками? Пря-
мые черные волосы спадают на их лица, будто частые тропичес-
кие ливни все еще стекают по ним. Они боязливы - из самой
презренной касты, смотрят в землю, не смея поднять глаз; пы-
таюсь заговорить с ними, чтобы услышать их голоса, но они
молча указывают мне дорогу к храму.
Снаружи - это изящная пагода, легкая, как бумажный фо-
нарь, зеленая, как леса вокруг. Изнутри - немыслимая смесь:
каменная берлога, украшенная благородными металлами. Вонь
стоит невыносимая, даже блеск храмовых реликвий тускнеет