"Анатолий Маркуша. Большие неприятности" - читать интересную книгу автора

устраивался весь спек такль?
"Странно, - думал я, - не понимать он не мо жет, но, если понимает,
какой ему интерес стрелять в ручную скотину? Это же все равно, что охотиться
на корову".
И тут я поглядел на самого. Он стоял прямо и прочно - пожилой, грузный,
уверенный в себе человек.
В лесу затрещало.
Я видел, как мгновенно он ожил, проворно вски нув ружье, как он
изготовился и напрягся. Я глянул ему в лицо и, словно жизнь не минула,
увидел отцовского приятеля на той жалкой заячьей охо те - точь-в-точь такой
же приоткрытый рот и засохшая в уголках губ слюна, такие же глаза без
мысли... И этот дрожал от нетерпения - убить!..
А по тропе, едва касаясь земли, медленно-медленно плыл, грудью
раздвигая ветки, прибли жался к нам лось. Он был не очень крупный, будто
литой, словно струящийся в солнечном неровном освещении.
"Какая сила, - подумал я. И сразу: - Не дам... Черт с тобой, хозяин, я
знаю - не простишь... да, плевать!" Я взвел курки, поднял ружье повыше и
грохнул разом из обоих стволов над его головой: "Вот тебе, а не лось!.."
Ничего я этим, конечно, не достиг, не доказал и не изменил. Лосей били
и бьют: стреляют браконьеры и по лицензии - законно..,, И ничью совесть я не
задел. О какой совести можно говорить, если чело век выходит убивать
прирученную скотину?!
Единственно, чего я, пожалуй, добился: дал осно вание сомневаться в
моих умственных способно стях.
Недоумок этот Абаза - факт!
И все равно - не жалею. Такой я и не хочу быть другим.

* * *

Утро синее, ветерок, прохладно - живи, радуйся. И в школу я шел с
самыми добрыми намерениями: не задираться, внимательно слушать на уроках,
если спросят, отвечать по возможности наилучшим образом, короче -
соответствовать самым высоким нормам...
Но до класса я не дошел: в коридоре меня окликнул старший
пионервожатый. Звали его Веня, а больше о нем ничего толком не помню, если
не считать защитных галифе, такой же рубахи навы пуск и двух ремней - одного
поперек туловища, другого - наискось, через плечо.
Веня зазвал меня в пионерскую комнату и распо рядился:
- Завтра в восемнадцать ноль-ноль будем при ветствовать. Приготовишься.
Чтобы синие штаны, белая рубашка и галстук выглаженный... Выступа ем в клубе
у шефов. Держи текст, - и сунул мне тонкий, на манер папиросного, листок с
едва разли чимыми машинописными строчками. - Выучишь назубок.
Еще в классе я прочитал и легко запомнил:
"Дорогой товарищ мастер, Петр Васильевич Во ронков, для меня большое
счастье вам вручить букет цветов! Пожелать по поручению и от имени ребят
достижений и свершений долгий непрерыв ный ряд. Ну, а мы пока за партой
выполняем личный план, но готовы, хоть бы завтра, встать на смену
мастерам..."
Дальше текст переходил к Нюмке Бромбергу, потом - к Ире, к Наташке и ко
мне уже не возвра щался.