"Георгий Мокеевич Марков. Завещание (Повесть) " - читать интересную книгу автора

времени - в четыре пришла эта черная весть. В шесть повезли наших мужиков
в военкомат. А до этого с Ваней мы были знакомы только три месяца. Он
здесь жил до меня года два. Я приехала сюда сразу после института
агрономом на семенной участок. Ну, познакомились, вскоре поженились, а
пожить вместе не удалось... А когда женихались... не помню, нет, не помню,
разговоров об этой экспедиции не забыла бы...
- И давно вы председательствуете в колхозе? - поинтересовался
Нестеров, желая отвлечь Калинкину от горьких воспоминаний.
- В начале сорок второго года выбрали меня. Старый председатель ушел
на фронт, а я уже к тому времени вошла в курс дела. Да и кого другого
изберешь, если остались в Пихтовке одни бабы да ребятишки... Бабий у нас
колхоз, Михаил Иваныч. В деревне шестьдесят семь дворов, а вдов сорок
семь... Полегли наши мужики почти все под Сталинградом. И Ваня там же.
Взвыла я, кусала себе руки... А потом смотрю на других женщин и вижу: мое
горе полегче, чем у других, - к мужу не привыкла, детей завести не
успела... Кругом одна... И такая меня злоба Взяла на этого зверюгу
Гитлера, думаю: пусть, гад, знает русскую бабу, ее только растревожь, она
и за себя и за мужика сработает. Ну и жила вот так: себе пощады не давала
и других не щадила. Продержались, Михаил Иваныч, всю войну. Сами жили не
до жиру, хотя и от голода никто не умер, а фронту давали и хлеб, и мясо, и
масло, и овчины. Рыбой вон из озера госпиталям в Приреченске помогали. Все
выполняли, что государство требовало... Все, до капельки. - Калинкина
удовлетворенно хлопнула широкой ладонью по столу, будто точку в разговоре
поставила. Замолчала.
- И что вы думаете, Евдокия Трофимовна, относительно истории, которую
я вам рассказал? - видя, что молчание затягивается, что Калинкина
разбередила свою душу, и желая вернуть их беседу к основной теме, спросил
Нестеров.
- Что же тут думать? Дума одна: необходимо подсобить вам. Подсобим,
Михаил Иваныч. Сегодня вечером свой совнарком соберем, посоветуюсь, -
улыбнулась Калинкина.
- Какой совнарком? - не понял Нестеров.
- Наш, сельский: председатель сельсовета, секретарь парторганизации,
председатель сельпо, секретарь комсомола. И учтите - все бабы, - вновь
улыбнулась Калинкина, и опять грусть тронула ее губы. - Извините, пойду
посмотрю, что там случилось.
Калинкина вышла из кабинета легкой походкой спортсменки, и в ту же
минуту из-за двери донесся до Нестерова ее громкий голос:
- Ну-ка, Наталья рассказывай. И покороче, без предисловий. У меня там
гость: фронтовик, полковник.
- Навсегда приехал?! - спросил звонкий женский голос.
- Так уж и нужны мы ему, - ответила Калинкина, и голоса женщин,
удаляясь, смолкли.
"Ой, Евдокия Трофимовна, не надо дешево ценить себя", - подумал
Нестеров, глядя на пустое кресло Калинкиной и живо воображая весь ее
облик, поразивший его.


9