"Сумка с миллионами" - читать интересную книгу автора (Смит Скотт)

10

На следующий день рано утром, еще даже до восхода солнца, на улице потеплело и снег начал таять. Он быстро превратился в кашу и постепенно начал впитываться в землю.

Я проснулся с тем же чувством, что и заснул, – я понимал, что совершаю ошибку.

Около восьми утра я вышел из дома и отправился в город. Вчера дорога была скользкой, а сегодня ехать мешали слякоть, грязь и лужи.

Карл сидел в кабинете один. Он читал газету.

– Ты слишком рано приехал, Хэнк, – сказал он, когда увидел меня на пороге. – Мы не поедем раньше девяти.

Карл был в хорошем настроении. Он как всегда был так рад меня видеть, как будто я был его единственным другом. Он налил мне чашечку кофе и предложил пончик.

– Я хотел по дороге заехать в магазин, но забыл дома ключи, – заметил я.

– У тебя есть ключи от магазина? – спросил Карл, улыбаясь. Над верхней губой у него образовались усики из сахарной пудры.

Я кивнул.

– Должно быть, мое лицо располагает к доверию.

Карл внимательно посмотрел на меня:

– Да, это точно.

Он стер пудру с лица и посмотрел в окно на «Рекли».

– Теперь мне придется дожидаться Тома, – сказал я. – Он должен быть около девяти. Так что вам придется меня немного подождать – мне обязательно надо забежать в магазин, перед тем как ехать с вами.

– Да, конечно, мы подождем, – ответил шериф.

На улице было влажно. Пошел мелкий дождик, и дорога покрылась лужами.

– Ты правда думаешь, что самолет где-нибудь там? – поинтересовался он.

Я покачал головой:

– Не знаю, я не уверен. Мне кажется, что если бы он был там, мы бы услышали удар.

Карл кивнул:

– Да, пожалуй.

– Честно говоря, мне даже стыдно, что я рассказал вам об этом. Мне кажется, это все пустяки и мы с Джекобом тогда все сильно преувеличили. А теперь агенту ФБР придется тратить время из-за моей ложной тревоги.

– Да я думаю, что он не слишком расстроится. Это его работа. Он уже объехал не один участок.

Я немного помолчал, а потом спросил:

– А он показывал вам свой значок?

– Значок?

– Мне всегда было интересно посмотреть, правда ли значки агентов ФБР выглядят так же, как в кино.

– А как они выглядят в кино?

– Они такие блестящие, серебряные и в центре пропечатано Ф-Б-Р.

– Ну да, а как же еще.

– Значит, вы видели его значок?

Карл немного подумал:

– Его – нет, но я видел их раньше. Я думаю, если ты попросишь его, он покажет.

– Да нет, – сказал я. – Это просто любопытство. Мне неудобно просить его.

Карл взял еще один пончик и опустил глаза в газету. Я смотрел в окно. Мимо проехал какой-то фургон, в прицепе сидела мокрая собака. Увидев пса, я вспомнил о Мери Бет. Воображение сразу нарисовало мне его – замерзшего, мокрого, привязанного к дереву во дворе.

Как только я представил себе собаку брата, со мной произошло нечто странное. Прямо там, сидя в кабинете у Карла, с чашкой кофе и надкушенным пончиком в руках, у меня вдруг совершенно неожиданно родился новый план. Я понял, что надо делать.

Я отвернулся от окна и посмотрел на полку, где хранилось оружие.

– А вы не могли бы одолжить мне ружье? – спросил я.

Карл удивленно посмотрел на меня и переспросил:

– Ружье?

– Пистолет.

– Зачем тебе пистолет, Хэнк?

– Я решил убить пса Джекоба.

– Ты что, хочешь его застрелить?

– Он так и не смирился со смертью Джекоба. Он страдает. Знаете, он стал очень агрессивным, и я боюсь за Аманду. – Я замолчал, потом добавил: – Он один раз уже укусил Сару, – соврал я.

– Сильно?

– Достаточно для того, чтобы она испугалась. Теперь мы держим его в гараже.

– А почему бы тебе просто не отвезти его к ветеринару? Питер Миллер усыпит тебе пса.

Я сделал вид, что обдумываю это предложение, потом покачал головой и сказал:

– Нет, Карл, я должен сделать это сам. Пес был лучшим другом Джекоба. И если уж я решил, что его надо избавить от мучений, я хочу сделать это сам.

– Ты когда-нибудь стрелял собак?

– Я вообще ни разу не стрелял.

– Хэнк, это очень неприятное зрелище. Одно из самых ужасных, поверь мне. На твоем месте я бы отвез пса Питеру.

– Нет, – твердо ответил я. – Я потом буду мучиться и думать, что поступил неправильно.

Карл нахмурился.

– Я только на один день возьму пистолет. Я все сделаю сегодня днем и к вечеру верну оружие.

– Ты хоть знаешь, как стрелять?

– Я надеюсь, вы покажете мне.

– Ты просто хочешь вывезти его куда-нибудь в поле и там застрелить?

– Я хочу сделать это на месте, где была ферма родителей. Там же я и похороню его. Думаю, Джекоб выбрал бы это же место.

Шериф немного поразмыслил:

– Думаю, что могу одолжить тебе пистолет на один день.

– Я был бы очень благодарен за помощь, Карл.

Шериф встал и посмотрел на полку, выбирая для меня оружие.

– Тебе нужен пистолет? – спросил он.

Я кивнул и поднялся, чтобы лучше рассмотреть оружие на полке.

– Может, вон тот? – показал я на один пистолет, который лежал в правом углу. Он был похож на те, которые полицейские носят в кобуре.

Карл достал ключ, открыл застекленную дверцу и достал пистолет. Потом он снова сел за стол, открыл ящик, достал коробочку с пулями и показал, как заряжать пистолет.

– Надо поместить пули в барабан, защелкнуть его и нажать на курок. Только не резким движением, а плавно.

Предупредив об этом, шериф отдал мне пистолет.

– Он перезаряжается автоматически. Предохранителей нет. Вот патроны.

Я аккуратно разложил патроны перед собой на столе.

– Это мой старый пистолет, – добавил Карл.

Я держал пистолет в руках. На ощупь он был маслянистым и холодным.

– Он такой же, как тот, что вы носите сейчас?

– Да, правильно. Только этот постарше, наверное, он даже старше тебя. Мне его выдали, когда я только заступал на службу.

Я положил пистолет и патроны на край стола. Патроны оказались меньше, чем я ожидал. Они были с серебряным покрытием и конусообразными серыми головками. Смотря на них, я подумал о том, что эти патроны совсем непохожи на патроны от ружья. Они были такие маленькие, что, на первый взгляд, ими нельзя было причинить никакого вреда здоровью. По сравнению с патронами от ружья эти казались мне совсем игрушечными. Я взял один патрон в руку.

– Наверное, надо будет сначала потренироваться пару раз, – заметил я.

Карл посмотрел на меня.

– Может быть, дадите мне еще несколько патронов, на всякий случай.

– Сколько? – спросил Карл.

– А сколько патронов помещается в барабан?

– Шесть.

– Тогда дайте мне еще четыре, пожалуйста.

Карл достал четыре патрона из коробочки и перекатил их по столу ко мне. Я собрал их в руку.

Посмотрев в окно, я увидел, что к магазину подъехал Том Батлер. Он стоял у своей машины и что-то доставал из салона.

– Том приехал, – быстро сообщил я и небрежно посмотрел на часы. Было без пяти девять. – Я вернусь минут через двадцать. Подождете?

– Не торопись, Хэнк. Мы подождем, сколько нужно.

Я пошел к двери, но Карл окликнул меня.

– Стой, – сказал он. Я обернулся. Карл протянул руку и произнес: – Дай-ка пистолет.

Карл высыпал пончики из бумажного пакета на стол. В нем осталось три пончика – два с пудрой и один шоколадный. Шоколадный пончик покатился к краю стола и упал на пол. Я наклонился и поднял его.

Высыпав пончики, Карл начал заворачивать пистолет в бумажный пакет.

– Его нельзя мочить, – пояснил он.

Я кивнул и взял пистолет. Пакет, в который Карл завернул его, был розово-белого цвета. Голубыми буквами на нем было написано «Пончики от Лизи».

– Будь осторожен, ладно? – добавил Карл. – Что-то у меня на сердце совсем неспокойно, боюсь, что ты сам можешь пораниться, а это ни к чему.

– Я буду осторожен. Обещаю, – ответил я.

Когда я вышел на улицу, я увидел агента Бакстера. Он только что подъехал и уже выходил из машины. Я остановился и подождал, пока он подойдет.

Бакстер шел прямо, гордо подняв голову. Дождь его, кажется, абсолютно не смущал. Он смело шагал по лужам, даже не смотря под ноги. Я внимательно разглядывал этого мужчину, стараясь найти сходство с Верноном Боровски. Как мне посоветовала Сара, я попытался включить воображение и представить его с бородой и густыми длинным волосами. Но на все это у меня была всего пара секунд, потому что уже через несколько мгновений он подошел ко мне. Я смутился и отвел взгляд.

– Доброе утро, мистер Митчелл, – произнес он.

В его присутствии я вдруг почувствовал некоторое беспокойство, а потом меня охватила паника. Он был одет точно так же, как и вчера, – темный костюм, пальто, черные блестящие ботинки. Перчаток на руках не было. Бакстер по-прежнему излучал уверенность. Рядом с ним я, одетый в старые джинсы, фланелевую рубашку и куртку, которая была мне немного велика, ощутил себя каким-то провинциалом, только что вернувшимся с полей.

Приступ паники прошел так же быстро, как и появился. Я набрался смелости и еще раз внимательно посмотрел на человека, стоящего передо мной. Его коротко подстриженные волосы намокли под дождем, лицо тоже. Я довольно долго смотрел на него, потом подумал о том, что эта его уверенная походка, твердое рукопожатие, умение держаться ничего не значат. Я видел, что мужчина замерз и чувствовал себя некомфортно. А когда он увидит самолет, он вообще растеряется.

– Шериф у себя в кабинете. А мне перед отъездом надо сбегать в магазин по делам. Это близко, через дорогу, – сказал я и показал на магазин. Том Батлер стоял у двери «Рекли». В одной руке он держал какую-то мокрую коробку, а другой искал в карманах ключи.

Я уже сделал пару шагов в сторону магазина, когда агент окликнул меня:

– Эй! А что у вас в пакете?

Я остановился и обернулся. Агент, улыбаясь, стоял на тротуаре. Я посмотрел на пакет, который прижимал к груди. Бумага обмякла и облепила пистолет так, что вполне можно было догадаться, что в пакете у меня совсем не пончики.

– Пакет?

– Я бы сейчас убил кого угодно за теплый пончик.

Я с облегчением улыбнулся ему в ответ. По телу пробежали мурашки.

– Они в кабинете, – сказал я. – Я лишь взял пакет, чтобы не намочить камеру.

– Камеру? – переспросил агент и посмотрел на пакет.

Я кивнул и, не думая о последствиях, добавил:

– Я взял ее на время у шерифа.

Я уже хотел развернуться и идти к магазину, но остановился и сказал:

– Хотите, я вас сфотографирую?

– Нет, спасибо, – ответил агент и шагнул к двери.

– Точно? Мне ведь несложно, – сказал я и начал медленно разворачивать пакет.

Агент, уже поднимаясь по ступенькам, покачал головой:

– Вы только зря истратите пленку.

Я пожал плечами:

– Ну, как хотите.

Я снова повернулся в сторону магазина и вдруг увидел свое отражение в окне припаркованной на обочине машины. Я остановился. В отражении я видел и агента Бакстера, который поднимался по ступенькам к большой деревянной двери.

Вдруг мне в голову пришла совершенно сумасшедшая идея и, даже не обдумав ее, я позвал «агента» по имени:

– Вернон!

В отражении я видел, как он резко остановился и обернулся. Этот жест и выдал его. Теперь я знал все, что мне было нужно.

– Эй, Вернон! – снова крикнул я, делая вид, что обращаюсь к Тому, который как раз открыл дверь магазина. Том услышал мой голос, остановился и подождал, пока я подойду.

– Ты назвал меня Верноном? – поинтересовался он.

Я стряхнул с куртки крупные капли дождя, потопал ногами и удивленно посмотрел на Тома.

– Вернон? – спросил я. – Нет, я крикнул «Подожди, Том».

Когда я обернулся, Вернона на ступеньках уже не было.

В моем кабинете было темно, жалюзи были закрыты. Свет включать я не стал. Я подошел к столу и развернул пистолет. На него налипли крошки от пончиков.

Часы показывали 9:01.

Я протер пистолет о брюки, потом зарядил его.

Как только стрелка часов продвинулась на минуту, я позвонил Саре.

Номер был занят.

Я положил трубку и попытался спрятать пистолет в правый карман куртки. Но карман для него оказался слишком маленьким, да и своим весом он заметно оттягивал куртку вниз.

Тогда я снял куртку, расстегнул рубашку и засунул пистолет за пояс. Теперь на животе я ощущал обжигающе-холодный металл. Ощущая давление пистолета у себя на животе, я чувствовал себя настоящим киногероем.

Я застегнул рубашку, но заправлять ее не стал, чтобы пистолета на было видно. Потом надел куртку.

Часы показывали 9:03.

Я снова позвонил домой. На этот раз Сара мне ответила.

– Это он, – сообщил я.

– В смысле?

Я быстро рассказал ей о значке, о том, как «агент» отказался фотографироваться и как откликнулся на имя Вернон. Сара молча выслушала меня и даже не задавала никаких вопросов. Но почему-то, как только я начал говорить, моя уверенность начала исчезать. Я вдруг подумал, что каждому факту, который я приводил в доказательство того, что агент был ненастоящий, можно найти другое объяснение и истолковать совершенно в противоположном значении. После того как я договорил, Сара сказала:

– Я звонила в ФБР.

– И что?

– Они сказали, что Бакстер на задании.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать слова Сары.

– Значит, у них есть агент Бакстер?

– Сказали, что да.

– Ты спрашивала Нила Бакстера?

– Да. Агента Нила Бакстера.

Пару секунд я стоял как вкопанный. Я был шокирован новостью Сары, я не ожидал такого поворота.

– И как ты думаешь, что все это значит? – спросил я.

Даже не видя Сары, я почувствовал, что она пожала плечами и ответила:

– Может, просто совпадение.

Это была заманчивая идея, и я так хотел в это поверить, но не мог.

– Бакстер – довольно распространенное имя, – заметила Сара.

Я чувствовал пистолет у себя на животе. Мне казалось, что он живое существо. Он слишком сильно давил мне на желудок, и я поправил его рукой.

– Наш похититель мог знать, что в отделе ФБР работает агент Нил Бакстер, и он мог специально представиться его именем.

– Так значит, ты считаешь, что это все же он?

– Хэнк, подумай, ты же сам только что сказал, что у него нет значка.

– Я не говорил, что у него нет значка, я сказал, что он не показывал его Карлу.

На это Сара ничего не ответила. На заднем фоне я слышал, как поет мишка Джекоба.

– Просто скажи, – попросил я.

– Что сказать?

– Что ты думаешь – он это или нет?

Сара немного помолчала, потом произнесла:

– Хэнк, думаю, он.

Я кивнул, но ничего не ответил.

– А ты? – спросила Сара.

– Я тоже, – сказал я и подошел к окну. Я поднял жалюзи, и в комнате стало светло. На улице стоял туман. Кладбище в этой дымке выглядело особенно впечатляюще – из серого тумана торчали черные памятники.

– Да, думаю это он, – добавил я.

– Так ты едешь домой?

– Нет. Я еду с ними.

– Но ты же только что сказал…

– Сара, у меня есть пистолет. Я взял его у Карла.

Сара замолчала. Я чувствовал, что она задумалась.

– Я защищу его, – сказал я. – Я должен быть уверен, что он не пострадает.

– Кто?

– Карл. Если этот человек действительно Вернон и если он решит убить Карла, я застрелю его.

– Хэнк, этого нельзя делать. Это же безумие.

– Нет, – ответил я. – Я все обдумал и уверен, что принял правильное решение.

– Если это Вернон, то нам же будет лучше, если после осмотра самолета он сбежит. Так никто больше не узнает о деньгах.

– Если это Вернон, он убьет Карла.

– Это не наша проблема. Мы не должны в это вмешиваться.

– Да о чем ты говоришь? Как это не вмешиваться? Мы же знаем, что Вернон попытается убить, и более того, сделает это, если ему не помешать.

– Хэнк, это только предположение. Мы не можем быть в этом уверены.

– Но если я поеду, я смогу остановить его.

– А может, и не сможешь. Пистолет – это тебе не ружье. Ты можешь промахнуться. И если ты промахнешься, он убьет вас обоих.

– Я не собираюсь промахиваться. Я буду стараться все время находиться как можно ближе к нему. Я не промахнусь.

– Хэнк, он убийца. Он знает, что он делает. У тебя нет ни единого шанса против него.

Мишка все еще пел, правда, уже медленнее и тише. Я еще раз поправил пистолет. Я не хотел больше слушать Сару, я хотел поскорее уйти, но ее слова, как семена, рассыпались по моему сознанию, и должен признать, что они быстро запустили в меня свои корни сомнения. Я попытался воскресить свою уверенность, представляя себя героем какого-то боевика, с пистолетом за поясом, охотящегося на преступника. Я пытался представить, как наставлю дуло пистолета на грудь Вернона, как нажму на курок. Только вот почему-то воображение рисовало мне совершенно другие картины. Я вдруг подумал о том, что есть вероятность, что все пойдет не так гладко, как я предполагал. Пистолет может не выстрелить или запутаться под рубашкой, и я не успею вовремя вытащить его. Я могу поскользнуться на мокром снегу и упасть, или промахнусь и случайно выстрелю либо слишком высоко, либо себе в ноги, и тогда Вернон обернется и улыбнется своей холодной зловещей улыбкой.

Я понял, что боюсь этого человека.

– Хэнк, подумай о ребенке, – сказала Сара. – Подумай обо мне.

Что ж, передо мной стоял выбор: или ехать в парк с Карлом, или остаться в стороне. Выбрать первый вариант – было бы благородно и смело, с одной стороны, но очень рискованно – с другой. Если все-таки человек, который представился агентом ФБР, – Вернон, тогда он, скорее всего, уже спланировал свои действия и, наверное, собирается убить меня и Карла. Если же остаться в стороне и ехать домой – я мог избежать этого риска. Да, в этом случае я бросал Карла на произвол судьбы, но зато я спасал себя и гарантировал себе безопасность.

Я стоял у окна, прижимая к уху телефонную трубку, и пытался выбрать тот или иной вариант. Сара молчала. Она ждала моего решения.

Левую руку я держал в кармане, в котором лежала куча разных мелочей: какие-то монеты, ключи от машины, маленький перочинный ножик, который когда-то принадлежал моему отцу. Я достал одну монетку. Она была юбилейной.

«Если упадет решкой, – подумал я, – я поеду».

Я подбросил монетку, поймал ее и положил на ладонь.

Она лежала решкой вверх.

– Хэнк? – позвала Сара. – Ты здесь?

Я посмотрел на монету и почувствовал, как страх заставляет сжаться мое сердце. Теперь я понял, что каждой клеткой своего тела я хотел, чтобы выпал орел. Я подумал, что можно бросить монету еще два раза и посмотреть, что выпадет, или вообще бросать до тех пор, пока не выпадет то, что я хочу. Ведь все равно это был просто способ успокоиться, положиться на судьбу, найти подтверждение тому, что я хотел сделать, попытка снять с себя ответственность за принятое решение. Я боялся ехать в парк.

– Да, – отозвался я. – Я здесь.

– Ты не полицейский. Ты вообще не разбираешься в оружии.

Я ничего не сказал и повернул монетку орлом вверх.

– Хэнк?

– Все в порядке, – добавил я. – Я еду домой.

Я позвонил Карлу и сказал, что Аманду сильно тошнит, Сара в панике и мне надо срочно вернуться домой.

Мои слова очень обеспокоили Карла.

– Линда уже пришла, – заметил он. – Она когда-то проходила медицинские курсы. Я думаю, если вам нужна ее помощь, она с удовольствием поедет с тобой.

– Спасибо, Карл. Это так мило с твоей стороны. Но я думаю, что с малышкой ничего серьезного.

– Уверен?

– Конечно. Я сейчас съезжу домой, посмотрю, как она, и на всякий случай свожу ее к педиатру.

– Хорошо, тогда немедленно поезжай домой. Я думаю, мы справимся без тебя. Все равно ты ведь ничего не видел, да?

– Да, абсолютно ничего.

– Ты говорил, что вы слышали шум в южной стороне парка, верно? Неподалеку от дома Педерсона?

– Да, все правильно.

– Ну ладно, Хэнк. Я тогда позвоню тебе, когда мы вернемся.

– Буду ждать.

– Надеюсь, что с малышкой все в порядке.

Карл уже хотел повесить трубку, но я остановил его.

– Карл? – позвал я.

– Что?

– Будьте осторожны, хорошо?

Карл засмеялся:

– А чего опасаться-то?

Я замолчал. Я хотел предупредить его, но не знал, как это сделать.

– Идет дождь, – наконец, сказал я, – потом должно подморозить. На дороге будет скользко.

Карл снова засмеялся. Кажется, он был тронут моим беспокойством.

– Ты тоже будь осторожен, – произнес он на прощание.

Из окна я видел фургон Карла, он был припаркован напротив церкви. Я ждал, спрятавшись за жалюзи. Они вышли на улицу практически сразу после того, как мы с Карлом договорили. Карл был одет в темно-зеленую курку и шляпу. Все еще шел дождь, лужи становились все больше.

Машина Карла выглядела как обыкновенный фургон и отличалась от других автомобилей только красно-белой сиреной, установленной на крыше, наличием специальной рации и двенадцатикалиберного ружья. Фургон был темно-синего цвета, на его крыле была надпись «Полиция Ашенвилла».

Я наблюдал, как Карл сел за руль и наклонился, чтобы открыть дверь для «агента». Затем услышал, как шериф завел машину, видел как он и «агент» пристегнули ремни. Карл снял шляпу и положил ее на заднее сиденье, потом он включил дворники.

Я стоял у окна до тех пор, пока машина не скрылась из вида. Они уехали на запад, в сторону фермы Педерсона и парка, где в заросшем саду Бернарда Андерса их ждал самолет.

Итак, фургон шерифа проехал по главной улице, потом завернул и скрылся из вида.

Я поехал домой.

В Форте Оттова все было тихо и спокойно. У меня было такое впечатление, что я приехал на огромное кладбище – извилистые пустынные дороги огибали темные дома, похожие на склепы. Все дети сидели по домам. В некоторых окнах горел свет, в некоторых я видел отблески экранов телевизоров. Когда я уже подъезжал к дому, я почему-то подумал о том, как проходят воскресенья в обычных семьях: мультфильмы по телевизору, на столах лежат разные игры и головоломки, родители в халатах пьют кофе, подростки спят до обеда. Все казалось таким стабильным, надежным и естественным. Когда я подъехал к дому, я с облегчением обнаружил, что хотя бы снаружи наш дом казался абсолютно обычным, как и сотни других домов.

Я оставил машину около дома. В гостиной горел свет. Мокрый Мери Бет сидел под деревом.

Я вышел из машины и пошел в гараж. На крючке висела небольшая лопата. Я потянулся за ней. Вдруг дверь гаража открылась, и на пороге появилась Сара.

– Хэнк, что ты делаешь?

Я обернулся. Жена держала Аманду на руках.

– Я хочу застрелить собаку, – сказал я.

– Прямо здесь?

Я покачал головой:

– Нет, я отвезу его к месту, где была ферма родителей.

Сара нахмурилась.

– Может быть, сейчас не самое подходящее время для этого? – спросила она.

– Я пообещал Карлу, что верну пистолет сегодня.

– Может быть, все же стоит дождаться понедельника? И, по-моему, его можно просто отвести к ветеринару, а не стрелять.

– Я не хочу, чтобы это сделал ветеринар. Я хочу сделать это сам.

Сара переложила Аманду с правой руки на левую. Она была одета в джинсы и темно-коричневый свитер. Волосы у нее были собраны в хвост.

– Почему? – поинтересовалась она.

– Джекоб бы так поступил, – ответил я, хотя на самом деле я не был уверен, была ли это правда или просто продолжение того, что я солгал Карлу, чтобы получить пистолет.

Кажется, Сара не знала, что на это ответить. Мне показалось, что она не поверила мне.

– Пес страдает, – сказала она, – по-моему, держать его на холоде – несправедливо.

Когда я заговорил, Аманда повернулась и посмотрела на меня. Как ни странно, дочь вела себя на удивление спокойно. Потом она уронила пустышку. Я подошел и поднял ее, соска была вся в слюнях.

– Я вернусь примерно через час. Это недолго.

Я отдал пустышку Саре. Она взяла ее двумя пальцами, мы даже не дотронулись друг до друга.

– Я надеюсь, ты не собираешься ехать в парк? – поинтересовалась она.

Я покачал головой.

– Обещаешь?

– Обещаю, – ответил я.

Сара из окна смотрела, как я отвязал Мери Бет от дерева и отвел его в машину. Я до сих пор не сгрузил вещи Джекоба, они так и лежали на заднем сиденье. Когда Мери Бет запрыгнул в машину, он обнюхал коробки и завилял хвостом. Я сел за руль. Сара держала Аманду у окна и махала мне ее маленькой ручкой.

По губам жены я понял, что она говорит:

– Пока-пока, пока, собачка.

Всю дорогу до фермы Мери Бет спал на заднем сиденье, свернувшись в клубок.

Погода не изменилась. Шел мелкий дождь. Туман не рассеивался. Пока я ехал, дома, амбары и машины, как призраки, появлялись из тумана. Кое-где в полях из-под снега начала появляться земля.

Когда мы приехали на ферму, я никак не мог заставить Мери Бет вылезти из машины. Я открыл дверь и позвал его. Пес не отреагировал. Тогда я подошел ближе и хотел взять его на руки, но Мери Бет начал отчаянно лаять и скалиться и не подпускал меня к себе. Тогда я вытащил веревку, которая была привязана к ошейнику, и резко дернул ее на себя.

Мери Бет вывалился из машины, упал на землю, взвизгнул, быстро вскочил и побежал в поле. Я пошел за ним. Одной рукой я держал веревку, в другой у меня была лопатка. Пистолет находился за ремнем.

Моросил неприятный мелкий дождь. Я довольно быстро намок и начал замерзать. Снег был мокрым, тяжелым и скользким. Идти было очень тяжело. Несмотря на то, что он быстро таял, местами он еще был довольно глубокий, и я пару раз провалился по щиколотку.

Я поднял воротник куртки. Мери Бет бежал впереди меня, обнюхивал снег и вилял хвостом.

Мы подошли к месту, где когда-то стоял дом моего отца. Мельницу было еле видно из-за тумана.

Я остановился в том месте, где, как мне показалось, когда-то было крыльцо, и бросил на землю лопатку и веревку, на которую сразу же наступил ногой, чтобы Мери Бет не убежал. Потом я достал пистолет.

Мери Бет хотел было вернуться обратно к дороге, но веревка не позволила ему убежать.

Я огляделся по сторонам, пейзаж показался мне каким-то мистическим. Все вокруг было покрыто плотным одеялом тумана. Это напоминало иллюстрацию к детской книжке сказок. Мы как будто попали в какой-то параллельный мир, полный скрытых от глаз опасностей. Мне стало немного не по себе… я бы сказал, что я испытывал нечто вроде страха или даже ужаса.

Я знал, что, возможно, сейчас Карл уже мертв. Я очень хотел верить в то, что это не так, что они провели все утро, блуждая по парку, и так и не нашли обломков самолета. Однако это были только мои желания, которые опровергало мое сознание и здравый смысл.

Я постоянно думал о самолете. Должно быть, снег уже стаял с него, и Карл с Верноном не могли не заметить его блестящего корпуса. Я ясно представлял себе поляну, сад, ворон… Воображение рисовало мне картину, когда Вернон медленно и спокойно достает пистолет и стреляет Карлу прямо в голову, Карл падает, я видел его кровь на снегу… Птицы, должно быть, разлетелись в разные стороны, испугавшись выстрела.

Потом я переключился на мысли о Мери Бет. Я подумал, что смерть принесет ему облечение, ведь жизнь бедняги была уже невыносима.

Я подошел к нему сзади и прицелился в шею. Но когда я нажал на курок, он дернулся, и пуля попала ему в челюсть. Мери Бет упал и заскулил. Пуля так раздробила кость, что челюсть откололась и повисла на коже. Изо рта пса хлестала кровь.

Мери Бет попытался встать, и я в панике выстрелил еще раз. На этот раз я попал в ребро. Пес забился в конвульсиях, потом повернулся на спину и замер. Из его груди вырвался глухой хрип. Я подумал, что двух выстрелов будет достаточно и собака умрет. Но Мери Бет вдруг громко взвыл и снова задергался.

Я подошел к псу поближе. У меня тряслись руки, и я весь вспотел. Я закрыл глаза, опустил пистолет и выстрелил практически в упор.

Я услышал хлопок… тихий стон… и больше ничего… Потом все стихло. Я открыл глаза. Окровавленный Мери Бет лежал не шевелясь. Теперь, кажется, он, наконец, умер…

Посмотрев на бедного пса, я почувствовал вину. Я вспомнил отца, который запрещал забивать домашних животных на ферме… он не мог видеть, когда животному причиняли боль. А я нарушил его табу.

Я отошел от собаки и вытер лицо обратной стороной перчатки. Мне показалось, что туман стал еще гуще. Я не видел практически ничего вокруг.

Немного постояв, я взял лопату и начал копать. На поверхности земля оказалась мягкой и влажной, но это было только дюймов на десять. Глубже земля еще не оттаяла. Копать было очень тяжело. Мне приходилось ногой толкать лопату, чтобы хоть на дюйм вбить ее в землю. Но мои попытки раскопать яму, достаточную по глубине для того, что похоронить пса, оказались тщетными. Мне удалось раскопать яму всего лишь дюймов в десять. Взять окровавленного пса в машину и отвезти в другое место я не мог – я бы все испачкал кровью. Поэтому мне ничего не оставалось, как взять Мери Бет за лапы и бросить его в яму, которую я смог вырыть. Потом я начал засыпать его землей, которой не хватило даже для того, чтобы скрыть тело пса. Мне пришлось засыпать его снегом. Из снега же я и сделал маленький холмик. Конечно, я понимал, что эта могила быстро растает. Если Мери Бет не откопают какие-нибудь животные до того, как растает снег, то весной его тело найдет Джордж Мюллер, нынешний хозяин этой земли.

Когда я подумал о Джекобе, мне стало стыдно за то, что я похоронил его пса таким неподобающим способом. Я снова подвел своего брата.

По дороге домой я плакал. Я не понимал, почему текут слезы. Хотя… оснований для них у меня было предостаточно: Карл, Джекоб, Мери Бет, Сонни, Луи, Нэнси, Педерсон, родители, Сара, я сам…

Я попытался сделать над собой усилие, успокоиться и подумать об Аманде. Она никогда не узнает о том, что произошло и что я совершил. Зато моя девочка вырастет в достатке, она будет жить на то, что я получил, совершив страшные преступления. И она не будет знать об этом… и не будет чувствовать боли, которую чувствовал я. И это будет настоящий хеппи-энд нашей сказки.

Только теперь я понял, что мы с Сарой слишком уж сладким представляли наше будущее. С той болью, скорбью, страхом и виной, которые теперь навечно поселились в моем сердце, ничего этого никогда не будет. Я вдруг осознал, что у меня не будет жизни, которую мое воображение рисовало мне, когда вся эта история только начиналась… вместо счастливой и легкой жизни, нам с Сарой придется нести тяжелое бремя лжи и постоянного страха. Мы не сможем забыть того, что мы совершили. Да, мы переедем в другой в город, убежим от своих знакомых, от своего дома… но мы никогда не сможем убежать от своего прошлого, потому что оно будет жить в нашей памяти всю нашу жизнь, оно будет нашей тенью… и она станет сопровождать нас до самой смерти.

Перед тем как подъехать к Форту Оттова, я остановил машину. Мне нужно было успокоиться, я не хотел, чтобы Сара знала, что я плакал.

Когда я вернулся домой, был уже почти полдень. Я поставил машину в гараж, повесил лопату на место и пошел в дом. Я чувствовал себя абсолютно изможденным. Лицо щипало от слез, руки болели и тряслись.

Из гостиной послышался голос Сары.

– Это я, – крикнул я в ответ. – Я дома.

Я услышал, как она встала с кресла и хотела подойти, поздороваться со мной, но в этот момент зазвонил телефон. И она пошла на кухню.

Я уже почти снял ботинки, когда Сара выглянула в коридор:

– Хэнк, это тебя.

– Кто это? – шепотом спросил я.

– Не представились.

Я вспомнил, что Карл обещал позвонить, когда вернется из парка. У меня промелькнула мысль о том, что это может быть он, что он, возможно, жив и все обошлось.

– Это Карл?

Сара покачала головой:

– Кажется, нет. Он бы спросил про ребенка.

Я знал, что Сара права, но тем не менее я все еще надеялся услышать голос Карла. Я прошел на кухню и поднес трубку к уху.

– Алло, – сказал я.

– Мистер Митчелл?

– Да.

– Это шериф Маккеллрой. Я хотел узнать, не могли бы вы подъехать в Ашенвилл. Нам нужно задать вам пару вопросов.

– Вопросов?

– Если хотите, мы можем послать за вами машину, но будет лучше, если вы приедете сами. Дело в том, что у нас сейчас и так не хватает людей.

– Могу я узнать, в чем дело?

Шериф немного помолчал, как будто не был уверен в том, стоит говорить или нет.

– Это по поводу офицера Дженкинса, – наконец, сказал он, – Карла Дженкинса. Его застрелили.

– Застрелили? – переспросил я. В моем голосе был искренний ужас и сожаление.

– Да. Его убили.

– Боже мой… Не могу поверить… я видел его сегодня утром.

– Вот поэтому мы и хотим поговорить с вами.

Кто-то позвал шерифа, и я услышал, как он приложил руку к трубке. Сара стояла на пороге кухни и смотрела на меня. Аманда захныкала в комнате, но Сара не обратила на это внимание.

– Мистер Митчелл? – снова сказал шериф.

– Да.

– Вы встречались вчера вечером о человеком по имени Нил Бакстер?

– Да, – ответил я. – Он сотрудник ФБР.

– Вы видели его документы?

– Документы?

– Значок? Или удостоверение?

– Нет, не видел.

– А вы сможете описать его?

– Он высокий, широкоплечий. У него короткие черные волосы. Цвет глаз я не помню.

– А вы помните, во что он был одет?

– Сегодня?

– Да.

– Пальто. Темный костюм. Черные кожаные ботинки.

– А вы видели его машину?

– Да, утром. Я видел, как он выходил из нее.

– Вы помните, как она выглядела?

– Голубого цвета. Четыре двери. Похожа на те, что обычно берут напрокат.

– А марку вы узнали?

– Нет. Помню, что это был седан, а марку я не рассмотрел.

– Хорошо. А если мы покажем вам несколько фотографий, вы сможете ее узнать?

– Наверное, да.

– Отлично. Вы можете приехать прямо сейчас?

– Я все же не очень понял, что произошло.

– Думаю, вам лучше приехать, здесь мы все вам объясним. Так за вами послать машину?

– Нет, я доеду сам.

– Вы скоро?

– Да, – ответил я. – Выезжаю немедленно.