"Дан Маркович. Монолог о пути" - читать интересную книгу автора

до ночи, мыл посуду, уходил, шатаясь, поспать... Соседи по комнате неделями
не видели моего лица. Почему я не надорвался, не потерял уверенности,
мужества, наконец, просто терпения, ведь никто меня не держал, я мог уйти и
не вернуться?.. Трудно сказать. Моего отчаяния хватало на час-два, и я снова
начинал верить, что завтра у меня все получится, все будет по-иному...
Сначала я выращивал каких-то микробов, они вырабатывали фермент,
который мы впоследствии должны были ввести в желудок животным. Зачем?..
Стоит ли объяснять, это был хитроумный и рискованный план. Но микробы не
росли полгода, хотя я каждый день пересаживал их на десятки сред, которые
научился готовить. Пробовали и другие, и тоже безрезультатно, но меня это не
утешало. Потом, в один прекрасный день оказалось, что актуальность пропала,
и я с облегчением оставил эту тему. Она меня уже страшила - я не мог
отступить и чувствовал, что погибну от бесплодных ежедневных усилий... Потом
Мартинсону пришла в голову идея проверить что-то совершенно фундаментальное,
потом еще что-то... и он звал меня и увлекал своими рассказами.
Рядом шла нормальная работа, люди получали результаты. Но это все было
несерьезно, я-то штурмовал глобальные проблемы! Последнее, чем я занимался,
была проверка его идеи, что белки в организме могут несколько менять свою
пространственную форму. Проверяли мы это совершенно дикими способами,
дремучими, если смотреть из сегодняшнего дня, но сама идея оказалась
"пророческой".
В результате всей этой бурной эпопеи, за пять лет я сделал несколько
сообщений на конференциях, причем по каким-то побочным своим результатам,
все остальное - был опыт неудач.
Почему он выбрал меня для таких убийственных экспериментов - не знаю.
Думаю, что мы были с ним во многом похожи, в этом все дело. Его всегда
тянуло в разные "темные углы" - он не хотел заниматься модными проблемами,
старался найти свой подход к вопросам или забытым, или довольно частным, и
вносил в них столько выдумки и идей, сколько они, может быть, не
заслуживали.
Итак, я многому выучился, но мало чего достиг. Мой учитель явно
рисковал: заоблачные выси - хорошо, но я мог и сломаться от постоянных
ударов. Я выжил и не расхотел заниматься наукой. Но опыт поражений сложная и
загадочная штука. Это как внутренние повреждения - они проявляются не сразу,
и неожиданным образом. Я думаю, что то чудовищное напряжение, с которым я
одновременно учился на медицинском факультете, причем только на "отлично",
ведь мне нужна была повышенная стипендия, работал дни и ночи на кафедре,
пытался еще и есть, спать, любить, и это плохо мне удавалось... все это не
прошло бесследно. Я не сломался, но, образно говоря, натер себе твердые
мозоли на таких местах, где должно быть чувствительно и тонко - чтобы расти,
понимать жизнь и себя.


11

Так я добрался до шестого курса, весь в биохимии, но не забывая при
этом сдавать экзамены по медицине. Хотя я работал день и ночь, никаких
скидок мне не делали, наоборот, медикам доставляло особое удовольствие
посмеяться над моим заспанным видом, неопрятным халатом... Я привык, что мне
никогда не везет и ничего просто так не обходится. Что я должен надеяться