"Дан Маркович. Жасмин (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Потом показали Шурке результат, она обрадовалась, тут же легла кормить...
накормила и ушла. Ты еще смеялся - "приходящая мать!." Отличный вырос
котенок, ты его водил понемногу в подвал и вокруг дома, чтобы привыкал, не
любишь, чтобы звери жили только с человеком, от этого они портятся и
страдают, да? И мы его знакомили с местными условиями, он уже осмотрелся, но
без тебя ни шагу, погуляет и обратно забираем. А в тот вечер ты решил -
"пора отпустить на ночь, пусть прошвырнется по закоулкам, а утром, Саша,
притащи назад..." Он весь белоснежный был, и только на носу коричневая
крышечка, как у отца, я назвал его Покрышкин, ты еще смеялся, был такой
летчик-герой, говоришь.
Я долго его искал вокруг дома, и в подвале, а потом наткнулся - лежит в
углу, вытянулся, я вижу, такой уже длинный вырос, большой, и не сразу
сообразил, что с ним, потрогал, он уже твердый и холодный. А на шее темная
полоска, я понял, его задушили, и ничего больше не мог понять на земле, что,
зачем, почему люди еще живы... И главное, главное - он только-только вышел
сам, в первый раз, понимаешь, в первый раз... и вот так кончилось. Я оставил
его, не поможешь, потом возьму, пошел на первый, сюда, и нарисовал свой
второй цветок, рисовал и плакал навзрыд, здесь никто не слышит. Потом зарыл
его, а тебе не признался, пропал, говорю, Покрышкин, наверное, кто-то унес,
может, добрый человек попался, и коту теперь хорошо. Ты долго беспокоился,
потом забыл, как все люди забывают, а я не могу, не могу, не могу...

x x x
Потом я рисовал еще, и еще, не каждый день, но раз в неделю или два, и
обычно уже знал, что вот сейчас что-то будет, краски меня ждали, особый
голос у них, у цвета, и в руках тепло, и в горле напряжение, как перед
плачем, понимаешь?.. Я теперь везде смотрел, искал бумагу, чтобы шершавая,
на ней пальцам интересней, и красивей получается. Так и привык - пальцами,
гораздо удобней кисточек, хватает на все цвета, это раз, мыть не нужно,
всегда видишь, где какой цвет, а если много, вытрешь тряпочкой, и снова... Я
рисовал цветы, почему цветы?.. не знаю, первое, что пришло в голову -
цветок, один цветок, только разные лепестки, форма разная... один, два,
иногда три лепестка, как-то получилось четыре, наверное, совсем летучее
настроение было.
Ты меня поймал на шестой раз, помнишь, вломился, искал по срочному
делу. Я уже нарисовал, листки все раскрыты на столе, я здесь не прятал их,
никто не заходит, только уборщица - возьмет инструмент в передней и пошла,
ей наплевать. Ты любопытный, тут же подскочил, заглянул, и застыл, шею
вытянул, замер, потом говоришь - "это что?.." Отвечаю - "цветок... вот,
гуашь нашел, не знаю зачем, само как-то вышло..." Ты стоишь с раскрытым
ртом, глаза стали вылезать, и как заорешь - " это ты?.. и это?.. и это?..
Боже мой, боже мой... Вот оно что, а я-то дурак, дурак... "
А в чем дело, почему дурак, так и не объяснил.
Я удивился, хотя ты всегда волнуешься, громко говоришь, быстро, и я
привык, но ты тогда так орал... прости за слово, не очень красивое, ты меня
всегда ругаешь за такие слова, а за крик еще больше - " толком не объяснишь,
только орешь и думаешь, тебя поймут?.."
Ори, не ори, все равно не поймут, Малов, теперь я знаю. И не боюсь.
А потом ни разу не спросил, не просил показать, только купил мне гуашь,
бумагу очень подходящую и молча положил на стол. Я сначала не показывал, что