"Дан Маркович. Белый карлик" - читать интересную книгу автора

хотят, сочувствовать - тем более. Чужим грузом свою жизнь отягощать... мало
кто согласится.
Несколько лет после моей войны прошло. И я все чаще стал чувствовать -
страшная усталость во мне. Не знаю, откуда, незаметно подобралась.
Безразличие ко всему. Особенно по утрам, когда надо в жизнь с особым жаром
устремляться. Вдруг хиреть начал. Не живу, а плыву...
Постоянно грызешь себя и осуждаешь, а где ты видел других людей?.. Ну,
видел, но странное дело - почти все неприятны мне. Цели мелкие, и так
настырно на своем, на своем стоят... Как моя теща на банке варенья - эту
дай, а не ту, и трава не расти. Не люблю мелкое настырство. А настоящих,
глубоких людей почти не видел. Единицы. Не совпадают с общим направлением.
Сминают их ради справедливости и тишины.

***
Значит, Марина, с ней глубже чем обычно получилось. Чем лучше? Не знаю,
что сказать. А, ничем. Такое оказалось время и настроение. Наверное, устал
от никчемной жизни, захотелось послужить кому-то, так бывает. И она вовремя
несколько слов сказала. Тоже случайно, по настроению. Может менструация, а я
вообразил черт знает что. Попробовал, как обычно, ударными темпами, а она
возражает - застегни где расстегнул... Я удивился, но послушался. И влип.
Потом мог смотреть на нее не отрываясь, произошло-таки смешение чувств
и страстей. Как известно, любовь - давление спермы на стенки пузырьков, где
она образуется, так мне образованный медик объяснил. Знание - сила, да?.. Не
издеваюсь, нет, слегка подшучиваю. Серьезно ни с самим собой, ни с людьми
разговаривать невозможно, зачем спящую собаку будить... Но и вечно
усмехаться устаешь, скулы ноют. Вот я и расхотел общаться с посторонними,
слишком много приходится объяснять. Научился молчать. Умней не стал, просто
со временем шкура дубеет. Сдерживаться легче стало. Ты суровый, - мне
говорили. Не суровый, железом задело. Зато теперь шея кривовата, легче меня
стало узнавать.
И других задело, говорят.
Думал иногда, наверное, это помогло. Или наоборот?.. Мама, помню,
внушала - думай, думай, умных не любят, но ценят...
Нет, не война, она только краем прошлась. Раньше причина. Долго жил по
чужим домам, и потом, рано из теткиной семьи уехал. Надо было самому, чтобы
на шее не висеть. И я дом понимал как ночлежку. Мне потом не раз говорили -
ты домой только спать приходишь... И правильно, так было. С шестнадцати сам
за себя. От разбоя и упадка, я думаю, трусость защитила. Еще книги, с
детства интерес к литературе, это мимо не проходит.
Не только война. Шесть месяцев - и на всю жизнь? Но вообще-то
прикоснулся, и обомлел. Разрешено убивать! В книгах об этом есть, но когда
сам участвуешь, другое дело. Особое чувство возникает, все перевернуто.
Пусть тысячу раз говорят - обороняемся, защищаем... Чушь собачья. Но
главное! Я думал, с другой стороны чужие... и вдруг разглядел родное лицо.
Лицо! Это меня перевернуло. Пусть одно лицо: я - одно, другой - одно, и
картина меняется.
Так просто это пройти не может. И мне не сошло. Сначала видимость -
выплыл, а потом память доконала. И жизнь современная, она кого хочешь
изведет.
Потом я решил записать эту историю. Гриша посоветовал, а я ухватился.