"Дан Маркович. Предчувствие беды" - читать интересную книгу автора

- Пожалуй, я бы купил... - я не узнал свой голос, так бесцветно и
бесстрастно он прозвучал.
- Все?..
Он сел, посмотрел на меня и улыбнулся. Красивый, в сущности, но
неприятный тип, трудно понять, откуда это исходит... Нос, похоже, сломал еще
в детстве... Всего понемногу - чуть подвел подбородок, брезгливая складка у
рта, уголки глаз - надменность и наглость... Но мне все равно, только бы
продал картины!
- Думаю, и для работ так лучше ... не распылять...
Не мог же я сказать - да, да, да... все, только все!..
Я был готов заплатить почти любые деньги, и все же опасался, что его
фантазия превзойдет мои возможности.
- Сколько за них хотите?..
- Мне не деньги... Подправить физиономию. Нос... и уши... Говорят, я
похож на дьявола... - он коротко хихикнул. И добавил уже серьезно, упершись
мне в лицо черными зрачками:
- Но это не главное. Другое лицо. Сказали, вы можете.

***
Можете?.. Ну, нет...
В молодости грешил два-три раза, потом мучился от страха, вдруг не
жалкий алиментщик, а настоящий мафиози... Нос... это я без труда. И уши
запросто... поправить верхушки, мочку приросшую... Но он хочет гораздо
больше. Зачем ему, непохоже, что нужно скрыться... И сам не заметил, как
вырвалось:
- И какое хотите, лицо?..
Он смотрел на меня, молчал. Потом говорит:
- Я видел в кино, знаешь, грузин, Нико, да? картинки у него... Как у
него лицо.
- Пиросмани?..
Я еле сдержал улыбку. Как обманчива внешность, может и есть в нем
гнильца, но он начинал мне нравиться.
-У Пиросмани другой череп, не получится из вас Нико. Да и зачем, вы
другой художник, по-моему, не хуже.
-Значит, хорошие картины?..
- Мне нравятся. Думаю, да.
Он радостно улыбнулся:
- Тогда у меня рисуночек свой... - Полез в карман, вытаскивает согнутый
пополам листок, развернул, вижу корявый набросок пером и чернилами, - а
такое вы можете сотворить?..
Меня не удивил рисунок, грубый, но могучий. Я уже понял, ему под силу
найти главные черты в любом предмете и усилить их многократно... Как
истинный художник, он изваял себя, отстранив все лишнее и мелкое. Замкнутое,
трагическое даже лицо, хотя ни одной крупной черты, кроме носа, не изменил.
Очень старался, видно, что пропорции трудно дались... Но он справился,
замысел понятен. Смесь Мандельштама с Блоком. Никакой суеты в лице, следов
грязных привычек, нагловатости, вороватых повадок - все убрал. Молчание и
благородство.
- Я это не могу.
Невыполнимая работа. Не для хирурга дело. Хотя я восстанавливал лица