"Однажды орел…" - читать интересную книгу автора (Майрер Энтон)

Глава 2

— Вот нескладная штука-то! — воскликнул Кразевский, склонившись над французским ручным пулеметом «шоша». Он повернул укрепленный на сошках ствол вправо и влево. — Посмотрите-ка сюда, просто урод какой-то.

Пулемет действительно был нескладен. Затвор и возвратно-боевой механизм неуклюже торчали над стволом; рукоятка для левой руки очень походила на взбивалку для яиц; пистолетная рукоятка была какой-то угловатой, держать ее было неудобно. Весь механизм в целом выглядел так, как будто его собрал мальчишка-фантазер, чтобы поиграть в войну. По сравнению со спокойной и удобной формой винтовки «спрингфилд» это оружие казалось нелепым.

Рейбайрн даже свистнул.

— Из чего же его французики сотворили, из консервных банок и упаковочной проволоки, что ли? — спросил он.

— Идиотская штука, — высказался еще раз Кразевский.

— И что, собственно, тебя беспокоит? — спросил его Дэмон. — Ты что, собираешься отправиться с ним на конкурс красоты? — Он постукал пальцами по дугообразной магазинной коробке. — В ней пятнадцать патронов, а в твоем «Спрингфилде» только пять. На нем есть пламегаситель, а на перезарядку пулемета требуется всего какая-нибудь секунда. — После небольшой паузы Дэмон продолжал: — Так или иначе, но мы зря тратим время. Нам дали это автоматическое оружие, и мы обязаны применять его.

Кразевский, поднатужившись, попробовал поднять пулемет.

— Тяжелый! — недовольным тоном сказал он.

Дэмон пристально посмотрел на этого крепкого солдата.

— Он весит восемнадцать фунтов. Ручной пулемет «льюис» — двадцать шесть. Может быть, тебе лучше дать «льюис»?

Удерживая пулемет на бедре, Кразевский несколько раз повел дулом в разные стороны.

— Никуда не годится, — проворчал он. — Пусть эту чертовщину носит кто-нибудь другой! — Он вызывающе посмотрел на Дэмона.

— Что ты, Краз! — удивленно воскликнул Фергасон.

— Слушай-ка, Кразевский… — начал было Девлин, но Дэмон остановил его взмахом руки.

Солдаты двух отделений замерли в ожидании. Прикусив копчик языка зубами, Дэмон несколько секунд пытливо смотрел на Кразевского. Такое положение начало назревать некоторое время назад, Дэмон предчувствовал, что так будет. Теперь час пробил!

Когда Дэмон познакомился с Кразевским, тот показался ему неплохим парнем: невысокий, но крепко сбитый, с таким же тяжеловесным, замедленным чувством юмора. Это был добросовестный и уравновешенный солдат, и Дэмон считал его неплохим кандидатом на продвижение по службе. Однако неизбежные во время военной подготовки ограничение свободы и монотонность, длинные и однообразные месяцы тренировок, караульной службы и нарядов сделали Кразевского замкнутым, пробудило в нем бунтарские наклонности. Его уже два раза наказывали за пьянство и один раз за драку с сапером из семнадцатого полка, которого он зверски избил. На прошлой неделе Дэмон дважды отчитывал Кразевского за неопрятный внешний вид. Хорошего во всем этом было мало: если бы они попали прямо в боевую обстановку, Кразевский, возможно, и стал бы неплохим солдатом; но батальон в этом случае был бы небоеспособен; а судьба всего батальона куда более важна, чем судьба рядового Стефана Кразевского из Индианы. Кразевский все еще вызывающе смотрел на Дэмона. В его маленьких глазах сверкали лукавые искорки. Он с явным интересом ждал, что предпримет сержант.

«Да, лучше пресекать такие вещи в самом зародыше, — подумал Дэмон, — иначе это не прекратится вообще».

— Видишь ли, Кразевский, — медленно начал Дэмон, — ты самый крепкий солдат во взводе и сравнительно меткий стрелок, поэтому-то я и выбрал тебя. И я все еще считаю, что поступил совершенно правильно. Итак, ты являешься пулеметчиком во втором отделении, и «шошу» будешь носить ты. Ясно?

Кразевский опустил пулемет на землю и демонстративно похлопал руками о бриджи. Отрывисто вдыхая сухой холодный воздух, он произнес:

— Л если я пошлю и тебя, и эту штуку ко всем чертям собачьим?

Окружающие солдаты с напряженным вниманием и любопытством наблюдали за ними, у некоторых на лице появилось выражение тревоги.

— Кразевский, возьми пулемет! — тихо, но повелительно приказал Дэмон.

Кразевский снова вызывающе посмотрел на Дэмона, но не сделал ни малейшего движения. Однако в тот момент, когда Сэм был уже готов наброситься на него, Кразевский медленно нагнулся и поднял пулемет, всем своим видом показывая, что делает это по принуждению.

— Да, конечно… У тебя нашивки на рукаве, Дэмон.

— Правильно, у меня нашивки. — Помолчав несколько секунд, Дэмон продолжал: — А в чем дело? У тебя что, не хватает сил поднять его?

— У меня хватит сил и еще кое на что, Дэмон, — ответил Кразевский, прищурив глаза.

— Отлично, — предложил Сэм, не задумываясь. — После занятий жду тебя вон там, за уборной. И там я буду без нашивок…

Глаза Кразевского расширились от удивления: такого исхода он не ожидал. Он добивался драки, Дэмон догадывался об этом, но такой вот неожиданный результат огорошил Кразевского. «Это неплохо», — подумал Сэм.

— А теперь, — продолжал он, — ты будешь делать то, что я прикажу, и тогда, когда мне это нужно. Дай-ка пулемет! — Он ловко выхватил пулемет из рук Кразевского и повернулся к молчаливо стоявшим солдатам. — Сейчас я разберу и соберу это оружие, потом то же самое сделает каждый из вас. — Дэмон говорил абсолютно спокойным, ровным голосом. На лице Рейбайрна появилась широкая улыбка, Девлин выглядел озабоченным, Фергасон и Брюстер смотрели на него удивленно. — Во время стрельбы пулемет надо упирать в бедро, вот так. Это наиболее эффективное полуавтоматическое ручное оружие. Заряжающий должен всегда находиться рядом со стрелком. Его обязанность — перезарядить и вставить обойму, вот так, и, разумеется, взять пулемет и продолжать стрельбу, если пулеметчик будет ранен и убит Учтите, это пулемет с длинным ходом ствола — более чем четыре дюйма. Поэтому ствольная рама заключена здесь вот в этот кожух, который задерживает горячие газы. — Собравшиеся вокруг солдаты слушали Дэмона внимательно, следя за его действиями чуть ли не с благоговением. — Длинный ход ствола потребовал в этом пулемете две пружины для торможения: возвратно-боевая пружина… — Дэмон ловко в проворно отделял части пулемета в складывал их на кусок промасленной ветоши, — …и пружина возврата затвора. Вот самые главные части: выбрасыватель, чека выбрасывателя и пружина выбрасывателя. Потом отражатель, вот он, ударник и шпилька затвора. Имейте в виду, что из-за выбрасывателя часто происходят задержки, поэтому пулеметчику рекомендуется всегда иметь при себе запасной. — Дэмон помолчал немного, перевел дыхание и продолжал: — Этот пулемет — нескладный, по мнению Кразевского, — обеспечит нам плотную огневую завесу на флангах и позволит таким образом приблизиться к позициям противника.

Говоря все это, Дэмон ни разу не взглянул на Кразевского. Инстинкт подсказывал ему, что полнейшее игнорирование расстроит этого парня больше, чем что-либо другое, особенно теперь, после того как Дэмон вызвал его помериться силами.

— Тсонка, — обратился он к мускулистому светловолосому парню из штата Вайоминг, — назначаю тебя заряжающим у Кразевского. Располагайся всегда справа от него и будешь перезаряжать магазины вот из этой патронной сумки, вот так… — Помолчав несколько секунд, Дэмон сказал: — Так, Кразевский, поскольку он пулеметчик, разберет и соберет оружие первым. Потом Тсонка, за ним Рейбайрн, а после него Тэрнер.

Солдаты по-прежнему напряженно молчали. Дэмон повернулся, увидел бледное и озабоченное лицо Брюстера и продолжал:

— Каждый из вас должен научиться обращаться с этим пулеметом и стрелять из него, потому что, если в отделении все, кроме кого-нибудь одного, погибнут, я хочу, чтобы этот оставшийся в живых, продолжал стрелять из «шошы».

Дэмон собрал пулемет и вручил его Кразевскому.

— Давай начинай.

Кразевский нерешительно посмотрел на Дэмона, отвел взгляд в сторону и медленно начал разбирать пулемет.

Уборная находилась на небольшом грязном поле позади конюшни для офицерских лошадей и одиноко торчавшей стены старого здания, покрытой щербинами и заросшей мхом. Весть о предстоящей схватке разнеслась очень быстро. На огражденном забором участке уже собралось не менее полуроты любопытных солдат; слышались шутки, смех, многие похлопывали себя рука ми по бедрам, чтобы согреться. Кразевский стоял в окружении трех солдат, накинув на плечи одеяло. Среди них был и Тукела — родом, как и Кразевский, из Индианы, — который с видом знатока давал ему какие-то наставления, производя руками короткие, быстрые финты. Кразевский, казалось, не обращал на него никакого внимания. Окруженный своими друзьями, он чувствовал себя вполне уверенно. Заметив приближавшегося Дэмона, он раскатисто засмеялся и заметил:

— Ага… А я уж подумал, что ты не появишься.

— Если я говорю, что намерен что-то сделать, Кразевский, ты можешь держать пари на трехмесячное содержание, что я сделаю это.

— Но ты говорил, что придешь сюда без нашивок.

— Потерпи, — резко ответил Дэмон. Он снял рубашку и передал ее Девлину. Плечи и спину освежил холодный ветер. Но это ничего: через минуту-две он хорошо согреется. — Ну что ж, — сказал Сэм, обращаясь к окружающим, — встаньте пошире, освободите нам место.

Гул голосов быстро смолк, подталкиваемые Девлином солдаты попятились назад, освободив у стены овальную площадку. Кразевский стянул с плеч одеяло, Тукела сразу же подхватил его и повесил на руку. Дэмон занял место в центре площадки, не бил тревоги, посматривая на выпуклую грудь и крепкие бицепсы Кразевского. В толпе что-то сказали, но слова не дошли до сознания Дэмона, он слышал только голос. Кразевский был здоров, как бык, но, по-видимому, малоподвижен. Медленно перемещаясь вокруг Дэмона, он держал руки ниже пояса, скорее как борец, а не как боксер; его глаза настороженно прищурились. «Пусть он начнет первым, — подумал Дэмон, — я дам ему возможность подойти ко мне».

— Ну, чего же ты? — насмешливо спросил Дэмон. — Ждешь, когда кто-нибудь поможет тебе?

Кразевский крепко выругался и двинулся на Дэмона, замахнувшись правой рукой. Дэмон уклонился вправо, а левой рукой ударил Кразевского по лицу; нырнув под правую руку Кразевского, он нанес ему еще один удар правой и быстро отскочил в сторону. В толпе солдат послышались приглушенные восклицания. У Кразевского пошла из носа кровь, в широко открытых глазах вспыхнули удивление и ярость. Он снова стремительно ринулся на Дэмона, замахиваясь обеими руками. Дэмон принял удар правой руки Кразевского плечом, а своей правой ударил его по глазу, потом еще раз по лицу, затем отскочил, пригнулся и быстро нанес Кразевскому подряд три удара в область живота. Однако Кразевский был настолько крепок, что ударами в корпус трудно было добиться чего-нибудь. Надо бить по глазам, чтобы ослепить его, оглушить, сделать уязвимым.

Уклоняясь от следующего стремительного нападения Кразевского, Дэмон поскользнулся, упал на руки, но быстро поднялся.

В этот момент Кразевский ударил его коленом в грудь. Выпрямляясь Дэмон увидел совсем рядом перед собой окровавленное лицо противника, затем почувствовал сильный удар по голове, от которого повернулся почти кругом. Дэмон инстинктивно отскочил влево. В голове звенело. Он снова поскользнулся — земля была мокрая — и получил еще один удар по скуле; в шее что-то хрустнуло, как сухая ветка. Поднимаясь, Дэмон успел ударить Кразевского в глаз. Кразевский навалился на Дэмона всем телом, крепко обхватил его руками, и, как борец, начал разворачивать противника на спину.

— Отпусти его, ты, собака! — раздался выкрик Девлина, но его заглушили другие голоса:

— Нет, нет, пусть продолжают, не мешайте…

Дэмон дышал с трудом, его голова словно отделилась от туловища и как бы поплыла в каком-то болезненном тумане. Кразевский обладал страшной силищей. Надо было что-то предпринять, и очень быстро. Сэм нанес Кразевскому несколько ударов по туловищу, но тот как бы и не почувствовал их. Не выпуская один другого, они перекатывались по грязи. Действуя ногами, Дэмон ловил подходящий момент, чтобы воспользоваться ими как рычагами и освободиться от захвата сильных рук Кразевского. «Ну, ну, Стив!» — раздался голос Тукелы. Кразевский резко поднял голову, и Дэмон сообразил, что лицо противника открыто для удара. Захватив своей ногой ногу Кразевского, он руками, как кошка, вцепился в его лицо. Противник завопил от боли и отпрянул назад. Дэмон ударил пяткой по ноге Кразевского и, собрав все силы, рванулся из-под него в сторону. Хватка Кразевского несколько ослабла, Дэмон рванулся еще сильнее и, освободившись, моментально вскочил на ноги. Окровавленный, покрытый желтой грязью, Кразевский тоже начал подниматься, но Дэмон ринулся на него и нанес несколько сильнейших ударов. Покачнувшись, Кразевский медленно опустился на колени и руки, явно ошеломленный силой ударов. Он несколько раз энергично покрутил головой, чтобы прояснить сознание, но это не помогло. Дэмон понял, что одержал победу.

— Ну что, Кразевский, — спросил он, с трудом переводя дыхание, — этого довольно с тебя?

На четвереньках, покачиваясь, словно оглушенный, Кразевский смотрел на Дэмона мутными глазами.

— Вставай, Стив! — крикнул Тукела, но Кразевский не услышал его.

— Довольно с тебя? — повторил Дэмон, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.

Не сводя с Дэмона взгляда, Кразевский молча кивнул в знак согласия.

— Ну вот, — продолжал Сэм, подходя к нему и нагибаясь, — если ты и теперь не сможешь нести пулемет «шоша», то придешь ко мне и скажешь об этом. Тогда я дам его кому-нибудь другому. Понял?

Приблизившись, солдаты с интересом наблюдали за ними, не произнося ни слова. Они как бы стыдились теперь охватившего их несколько минут назад лихорадочного возбуждения. Рейбайрн улыбался своей широкой заразительной улыбкой. Кразевский начал медленно подниматься на ноги.

— Ну, пошли ужинать, — предложил Дэмон. Дыхание его стало ровным, в голове больше не стучало. — Пошли, Дев, мне надо смыть с себя всю эту кровь и грязь.

Странная местность. Несколько голых низкорослых деревьев, разрушенная каменная стена фермерского домика в форме верблюжьего горба и сотни причудливо наклонившихся столбов с висящей на них спутанной ржавой колючей проволокой. И так кругом, насколько видит глаз; правда, видеть можно было но так уж далеко. Ночью все выглядело унылым и холодным. То, что их вытащили из Друамона и перебросили в эти древние окопы, где целую неделю только холод, дожди, и больше ничего, ровным счетом ничего, представлялось Рейбайрну глупейшей и бессмысленнейшей прихотью начальства. В первые ночи случалось, что шевелились кусты и кто-то, крадучись, пробирался вперед. Тогда ночной воздух вздрагивал от выстрелов, объявлялась тренога, потом офицеры и сержанты обменивались взаимными обвинениями и гневными упреками. Однажды противник совершил побег на окопы в секторе второго батальона и два солдата были убиты, а Джонсона из второй роты ранил свой же пулеметчик, который принял возвращавшийся патруль за солдат противника. Но на этом нее и кончилось. Кусты и люди вернулись в свое прежнее безжизненное состояние, дни и ночи проходили в нарядах в караул и на работу, а фронт впереди и на флангах спал, как огромный, грязный, избитый зверь, измученный потерей крови за прошедшие два года, озлобленный, наполовину окоченевший.

— Образец совершеннейшей глупости, — пробормотал Рейбайрн вслух. Он лежал в воронке от снаряда приблизительно в тридцати футах впереди окопа. На нем были солдатские сапоги я шинель. После двух часов лежания здесь ты чувствовал себя самым несчастным человеком в мире. Воронка была наполовину заполнена ледяной водой. Пристроившись кое-как на отлогом спуске воронки, упершись локтями и задрав ноги вверх, он едва удерживался от того, чтобы не скатиться в воду. Но как только мышцы расслаблялись, тело его медленно сползало и он оказывался в воде. Ему казалось, что на ногах у него не сапоги, а холодные железные трубы, он был явно простужен, мучительно болела голова.

— Я пошел в армию не для того, чтобы лежать в грязной яме как боров, и всю ночь глазеть на колючую проволоку, — бормотал он. — Черт меня возьми, если я знал, что придется вот так торчать здесь?!

В первые ночи собственный голос пугал его, но теперь он привык разговаривать сам с собой вслух. Это помогало скоротать время, когда он подолгу смотрел на призрачную землю, где французы и немцы убивали один другого свистящими «чемоданами». Лейтенант Хэррис назвал это место Верденом. «Самая большая битва которую знало человечество». По тому, как здесь сейчас, этого, пожалуй, не скажешь. Позавчера Дэмон говорил, что главные сражения идут теперь во Фландрии, где-то к северу отсюда. «Тогда какого же черта мы не идем туда и но вступаем там в бой?» — поинтересовался Рейбайрн, «Потому что сначала надо научиться, как быть убитым, — ответил Дэмон, — а тогда уже будем и наступать». Услышав эти слова, солдаты взвода рассмеялись нервным смехом. Рейбайрн шмыгнул носом. Ему не нравится такой разговор и никогда не понравится. «Пусть лучше эти фрицы и гансы научатся сами, как быть убитыми, а со мной этого не случится. Никогда…»

Высоко в небо, чуть правее от него, взмыла вверх желтая ракета и лениво поползла вниз, описывая дугу; где-то под ней настойчиво застрекотал пулемет. Потом снова наступила темнота и тишина. «Даю голову на отсечение, там нет ни одного паршивого фрица», — пробормотал Рейбайрн, и его слабенький, никому не предназначенный голос сразу же затерялся в этой мрачной вечности холода и ожидания. Он глубоко вздохнул: «Ей-богу, я мог бы встать, швырнуть эту винтовку и спокойненько дойти до самого Берлина…»

Где-то еще дальше справа небо осветила новая ракета, и опять застрекотал пулемет. Рейбайрн шмыгнул носом я выругался. «Никаких немцев там нет. Какой-нибудь выживший из ума старый моряк взял нагруженную ракетами тачку, бочку из-под масла, старый шомпол и таскается с ними по окопам. Через каждые несколько сот ярдов этот идиот останавливается, выстреливает ракету, ударяет несколько раз шомполом по бочке и тащится дальше. Представление, рассчитанное на дурачков… Немцы только на такое и способны. Если это называется войной, тогда не удивительно, что коротышка Наполеон так преуспевал в свое время».

Рейбайрн чихнул так сильно, что с размаха ударился носом о свой кулак. Начало невыносимо зудеть на груди, но почесаться было невозможно — мешал противогаз. В следующий момент он почувствовал укус под левой мышкой. «Сволочные вши… Из всех неприятностей войны эта самая досадная и самая неприятная». Рейбайрну вспомнился сержант на вербовочном пункте в Буне, парень с широченной улыбкой… Такая улыбка характерна для мошенников в конторах по регистрации земельных сделок. Но в то время Рейбайрн был слишком наивен, чтобы понять, что означала эта улыбка. Обращаясь к рекрутам, сержант спросил тогда: «Кто из вас лучше всех стреляет?» Кто-то, кажется, Энди Энзор, показал на него, Рейбайрна, и сказал: «Вот он». «Это правда, Реб?» — спросил сержант. «Конечно, правда», — ответил Рейбайрн, не подумав. «Ну прямо как по заказу, — сказал улыбающийся сержант, дружески положив ему на плечо свою сильную руку. — Нам нужны такие ребята, которые могут в темноте попасть в глаз прыгающей белке, которые дерутся, как дикие кошки, и которые не боятся самого черта с рогами. Что ты скажешь на это, Реб? Ты относишь себя к таким?» А что можно было ответить на такой вопрос, кроме: «Конечно, черт возьми!» В результате Рейбайрн не успел и глазом моргнуть, как стал солдатом, а этого Энди не взяли, потому что у него какой-то непорядок в легких…

Рейбайрн тяжело вздохнул и вытер нос рукавом шинели. Все эти разговоры об уничтожении целых батальонов фрицев — сплошная чепуха. Вместо всего этого он работает до изнеможения, словно негр, который переносит всякие дурацкие вещи с одного проклятого места на другое. А теперь он лежит вот здесь, в этой вонючей яме с ледяной водой, и глазеет на эту чертову местность, непригодную даже для того, чтобы пасти на ней свиней, в то время как остальные ребята из его части спят часами в блиндажах. Этого вполне достаточно, чтобы повалиться на землю и разреветься, как истеричный ребенок… Жалость к себе и сонливость охватили его, он медленно опустил голову на руки и постарался избрать наиболее удобное положение. У него не было даже возможности поспать хотя бы с одной из этих страстных француженок. Генерал Першинг наложил запрет на подобные дела, и военная полиция охраняла француженок как каких-то королев…

Постепенно Рейбайрн задремал.

Проснулся он в паническом страхе. Кто-то тяжело навалился на него всем своим телом. Какой-то сильный человек рывком перевернул его на спину, прижал к земле и схватил рукой за горло. В другой руке напавшего блеснуло лезвие ножа. Откуда он взялся? Это было совершенно невероятно. От изумления и испуга Рейбайрн не мог вымолвить ни одного слова. В этот последний миг жизни на земле он хотел только одного: чтобы его пощадили… Надо попросить пощады, произнести какое-то подходящее для такого случая слово… Но какое? Он никак не мог вспомнить. Он вообще все забыл. «Набег на траншеи», — подумал он в ужасе. Его убьют. Но это же несправедливо! Неумолимое приближение вечности буквально сковало его. Нож метнулся вниз, и Рейбайрн почувствовал сильный удар кулаком в грудь. Вместе с ударом к нему вернулось дыхание и голос.

— Ох-ох-ох! — закричал он.

— Kafferhaz![5] — произнес напавший.

Никакой боли Рейбайрн, однако, не ощутил, а в следующий момент на фоне ночного неба он увидел гладкую каску и смятую противогазную сумку у самого горла напавшего на него человека Теперь он понял, кто это.

— Сержант… — выдавил Рейбайрн, задыхаясь.

— Камерад, — начал фальшивым голосом Дэмон. — Ну что, сдаешься, Рейбайрн? — Он поднял руку вверх, как бы замахиваясь ножом. — Сдаешься, да?

— Сержант, ты напугал меня…

— Напугал, говоришь… — Дэмон опустил руку с ножом и разжал пальцы, сдавливавшие горло Рейбайрна. — Ты убит, — сказал он — Понимаешь, убит! Ты лежишь мертвый в этой вонючей яме а немцы свободно идут туда и устраивают нам резню, нападают на спящих. Как тебе это нравится, Рейбайрн? Отлично получается, не правда ли? — После короткой паузы Дэмон продолжал с презрением: — Ты не солдат, а самый последний слюнтяй.

— Сержант… — Дэмон уже не давил на Рейбайрна, но тот все еще не оправился от испуга и не мог пошевелить даже пальцем. Он испытывал чувство вины, страха, негодования и обиды, но вместе с тем радовался, что это была шутка, что все-таки он остался жив. — Сержант, — продолжал он виноватым голосом, — очень холодно и я замерз…

— Замерз, бедненький, — иронически перебил его Дэмон, вкладывая нож в ножны. Звук трения металла о металл произвел на Рейбайрна неприятнейшее впечатление, по всему его телу пробежала дрожь. — Конечно, раз замерз, то они отнесутся к тебе совсем по-другому. Единственное, что тебе нужно сделать в таком случае, это сказать им, что тебе холодно и ты замерз.

— Кому сказать, сержант?

— Немцам, конечно, дурак ты сопливый! Кому же еще, по-твоему? — Дэмон смачно выругался и с отвращением плюнул на землю.

Рейбайрн рассеянно потер щеку; ему показалось, что это не его щека, а чья-то еще, может быть, человека, который находится далеко-далеко от него. То место на груди, куда Дэмон ударил, ныло. Рейбайрна даже немного тошнило.

— Послушай, что это за фокусы? — спросил он обиженным тоном, но сразу же почувствовал, что говорит очень тихо и нерешительно. — Что это за манера будить человека?…

— Ты понимаешь, что натворил? — строго спросил Дэмон, ткнув Рейбайрна пальцем в ключицу. — Ты заснул на посту, да еще на передовой линии. Ты знаешь, что это значит?

— Сержант… очень уж долго тянется время…

— Да? Неужели так долго? Придется для тебя сделать его покороче.

— Это все вода виновата, — начал оправдываться Рейбайрн. — Когда у меня замерзли ноги… — На какой-то момент у него появилось непреодолимое желание рассмеяться, тут же вытесненное малодушным страхом. «Сон на боевом посту…» — пронеслось в его сознании.

— Тебе ведь известно, что за это полагается, не так ли?

— Думаю, известно, сержант.

— Он, видите ли, думает. А ты знаешь, что кое-кто с нетерпением ждет удобного случая, чтобы примерно наказать провинившегося. Тебя же сожгут у позорного столба.

— Виноват, сержант…

Рейбайрна охватило чувство раскаяния и страха; в голове пронеслись картины военного суда: сердитые, угрюмые и неумолимые лица позади стола, влажные серые стены тюрьмы и даже черный столб и стоящее перед ним отделение солдат, готовых дать залп… Однако эти мрачные картины оставались в его воображении недолго; мысли кружились в голове, как стеклянные шарики и банке. Его все еще пробирала дрожь от непомерного страха, испытанного им в момент такого неожиданного пробуждения, ошеломление и тошнота не проходили.

— Ты круглейший дурак, Рейбайрн… Что мне с тобой делать? — Дэмон ударил себя по бедру той рукой, в которой был нож, и махнул ею в направлении на север и восток. — Ведь немцы хотят убить тебя! Перерезать твою глотку и оставить тебя на съедение крысам. Убить. Тебя. Неужели ты не можешь понять такой простой вещи?

Рейбайрн покорно кивнул головой. Он виноват в том, что заснул на посту в такое время, когда безопасность его товарищей зависела от него. Они доверили ему свою жизнь, а он… Однако полностью он еще не осознал всего происшедшего. Его могли на многие годы упрятать в тюрьму. Годы и годы в темной камере…

— Сержант, — пробормотал он, — этого больше никогда не произойдет…

— Разумеется, не произойдет. Я позабочусь об этом.

Раздались хлюпающие звуки: Дэмон медленно вытаскивал ноги из жидкой грязи в воронке. Сделав несколько шагов, он остановился и устремил свой взгляд на ничейную землю. Его лицо было теперь хорошо видно: на очень короткое время на нем появились озабоченность и нерешительность, почти испуг, как будто он заметил на этой, покрытой грязью и обломками, вспухшей и опустошенной земле некую нависшую над ними опасность, угрожавшую им всем разрушительную силу. Неожиданно Рейбайрн проникся безграничным уважением к этому парню из Небраски, каким-то необъяснимым и неотвратимым желанием сделать для него что-то хорошее. «Толковый сержант», — подумал он не без горечи за свою вину.

Однако когда Дэмон снова перевел взгляд на Рейбайрна, его лицо было словно высечено из камня.

— Хорошо, — начал он тихим и спокойным голосом, — я попробую дать тебе, Рейбайрн, шанс исправиться. Попробую простить тебя на этот раз.

— Сержант, я…

— Заткнись. Я говорю, а ты слушай. Ты, бесспорно, самый лучший стрелок среди новобранцев и, по-моему, имеешь задатки хорошего солдата. Может быть, я и ошибаюсь… — После небольшой паузы Дэмон продолжал: — За совершение такого проступка никого никогда не прощали. Но я попробую пойти на это. Пусти то что произошло с тобой, останется между нами. — Дэмон схватил Рейбайрна за шиворот настолько неожиданно и сильно, что тот вздрогнул. — Но если я когда-нибудь застану тебя на посту хоть с одним закрытым глазом, — продолжал он, встряхивая Рейбайрна — если ты будешь даже просто слишком много моргать на посту, то, даю слово, я лично позабочусь, чтобы генерал Першинг запрятал тебя в Бастилию на весь остаток твоей безалаберной жизни. Понял, что я говорю?

— Да, сержант.

— А теперь оставайся на своем посту, будь бдительным и не смыкай глаз, пока тебя не сменят.

— Слушаюсь, сержант.

— Хорошо, — сказал Дэмон и пошел прочь по скользкой земле, приседая на каждом шагу и с трудом поднимая большие, подбитые гвоздями солдатские ботинки, тяжелые от налипшей на них глины.

— Не человек, а сталь… — пробормотал Рейбайрн. В голове у него было полное смятение, беспорядочный круговорот мыслей и чувств. Грудь все еще ныла от сильного удара Дэмона. Рейбайрн потер ее и с ужасом подумал о том, что вместо удара сержантского кулака ему мог быть нанесен удар ножом, острое лезвие скользнуло бы меж ребер и вонзилось в печень или легкое. Далеко слева от него взмыла вверх ракета, и Рейбайрн проследил за ее полетом. «Вот сталь-то», — снова подумал он. Потом его неожиданно разобрал неудержимый смех. Он без сил повалился на землю и долго сотрясался от хохота.

— Ну, дружище, Реб, — бормотал он сквозь смех, — ты ведь почти отдал концы, почти оставил этот прекрасный мир, не взяв с собой в дорогу флягу… — На его лбу выступил холодный пот, а все тело покрылось испариной; весь он съежился в дрожащий комочек. Несколько секунд Рейбайрн сам не мог понять: смеется он, или плачет, или икает, или делает все это одновременно.

— Ну и силен же этот старина Дэмон, — пробормотал он наконец со вздохом и боязливо обвел взглядом теперь уже не освещаемую ракетами местность впереди себя. Тот сумасшедший моряк, наверное, лег спать. — Да, сержант действительно дал мне прикурить… Обращался со мной как с каким-нибудь сопляком. — То и дело шмыгал носом и откашливаясь, наблюдая, как начинало медленно светать, Рейбайрн еще раз широко улыбнулся. — Ну и ну, дружище Реб. Пусть улыбка всегда выручает тебя…