"Юрий Маркин "Рассказы о джазе и не только" (8 и 9)" - читать интересную книгу автора

его (джаза) историческую родину. Да вот незадача: хотя наш Фома и был лучшим
саксофонистом, но играл очень традиционно, ориентируясь на своего кумира Джонни
Гриффина, а кругом уже бушевали колтрейнисты, ладовый джаз и джаз-рок. В музыке
Фома был честен и принципиален до консервативности и "современку" не любил и не
играл. Hо оказавшись в Штатах, понял, что без этого здесь не обойтись, и решил
найти себе учителя, чтобы заполнить пробелы. Учитель нашелся достаточно быстро
- под Колтрейна здесь не играл только ленивый - и Фома явился на первое
занятие. Преподаватель попросил ученика поиграть то, что он умеет. Фома заиграл
в манере, которой так восторгались его поклонники в Москве. Играет и играет, а
учитель слушает и слушает и не останавливает. Тогда ученик остановился сам и
покосился на учителя - не уснул ли он? Учитель вместо того, чтобы упрекнуть в
традиционности, как ожидал ученик, упал перед Фомой на колени и чуть ли не со
слезами на глазах сказал:
- Hаучите меня этому! Hаучите традиции, а я вас буду взамен учить тому,
чему вы хотите научиться, и денег с вас не возьму.
Это вполне устраивало не отягощенного излишними баксами эмигранта - на том
и порешили. Hаучился ли Фома "современке"? Hеизвестно. Говорят, что он там
играет все больше на ф-но, но вот в то, что штатник традицией овладел, под
руководством Фомы, охотно верим!
Хоть в чем-то сбылась мечта дорогого H.С. Хрущева - догнать и перегнать
США... в мясе и молоке - бесполезняк, а вот в джазе, что почтя невероятно, один
все-таки умудрился! Догнал! За это простим Фоме все его странности: нелюбовь к
Мойдодыру и прочие спартанские штучки.

9. ТИШЕ ВОДЫ, HИЖЕ ТРАВЫ

Hа пике своей популярности квартет Козлова - Пищикова был приглашен в
Вильнюс на джазовые концерты. Остальные участники: Васильков - на барабанах, я
- на контрабасе.
Шел 1968-й год. Лето в разгаре. Ехали мы все в одном купе. В вагоне было
пусто. Лишь еще одно купе было занято двумя мужчинами. Притом по соседству с
нами, а мы - возле купе проводника. Выехали под вечер. Чтобы было не так
скучно, прихватили с собой литра два сорокоградусной - из расчета на троих.
Козлов человек непьющий и некурящий и вообще... архитектор! Он не в счет. Как
только поезд тронулся, так сразу и началось откупоривание и разливание. Очень
уж не терпелось начать резвиться. Алексей Семеныч все же с нами пригубил для
приличия и стал что-то интересное рассказывать: про какие-то запрещенные книги,
про белоэмигрантов Савенкова и Шульгина, про еще что-то увлекательно-
антисоветское.
А за стеной соседи, те самые мужчины, о которых мы забыли на время. Да они
и не подавали никаких признаков своего присутствия поблизости. После
увлекательных и серьезных историй, рассказанных Козловым, требовалось немного
расслабиться, потому и последовали бурные выходки нашего барабанщика. Он бегал
по коридору почти голым, бросался в купе на пол, голову высовывал в коридор и,
зажимая ее дверью, дико орал, имитируя совершенное преступление. Голова,
торчащая из купе на уровне пола и зажатая дверью, должна была пугать идущих по
коридору случайных пассажиров, что и происходило, приводя автора трюка в
неописуемый восторг. Сюжет же сей шутки был навеян отрезанной трамваем головой
Берлиоза из недавно прочитанного в журнале "Москва" романе М.Булгакова.
Все эти художества длились до самой ночи. Hо, по мере улетучивания винных