"Габриэль Гарсия Маркес. Третье смирение" - читать интересную книгу автора

приводила в порядок его мать, чтобы он выглядел в гробу достойно. Борода
ужасно мешала ему в жаркие дни.
Но было еще кое-что беспокоившее его больше, чем этот шум. Это были
крысы. Особенно когда он был ребенком, ничто так не мучило его и не
приводило в такой ужас, как крысы. Именно эти мерзкие животные сбегались на
запах горящих свечей, которые ставили у него в ногах. Они обгладывали его
одежду, и он знал, что очень скоро они возьмутся за него самого и начнут
глодать его плоть. Однажды ему удалось их увидеть: пять крыс, скользких и
блестящих, забрались в гроб, вскарабкавшись по ножке стола, и сожрали его.
Когда мать обнаружит это, она увидит только его останки, только твердые
холодные кости. Но самый большой ужас он испытал не оттого, что крысы могут
его съесть. В конце концов, он мог бы продолжать жить в виде скелета. Больше
всего его мучил врожденный ужас перед этими зверьми. У него волосы вставали
дыбом, стоило ему только подумать об этих существах, покрытых шерстью,
которые бегали по всему телу, проникали в каждую складку кожи и царапали
губы своими холодными лапами. Одна из них добралась до его век и стала
грызть роговицу. Когда она отчаянно пыталась продырявить сетчатку, он видел,
какая она огромная, безобразная. Тогда он подумал, что умирает еще раз, и
целиком отдался обморочной неизбежности.
Он вспомнил, что достиг взрослого возраста. Ему было двадцать пять, и
это означало, что больше он расти не будет. Черты лица его определились,
стали жесткими. Но если бы он выздоровел, то не мог бы говорить о своем
детстве. У него не было детства. Он прожил его мертвым.
Пока совершался переход от детства к отрочеству, у его матери было
много тревог и опасений. Она беспокоилась о поддержании чистоты в гробу и в
комнате вообще. Она часто меняла цветы в вазах и каждый день открывала
форточки, чтобы проветрить комнату. С каким удовлетворением любовалась она
отметкой на сантиметре, когда убеждалась, что он вырос еще немного! Она
испытывала материнскую гордость, видя его живым. Заботилась мать и о том,
чтобы в доме не было посторонних. В конце концов, многолетнее пребывание
мертвеца в жилой комнате могло быть кому-то неприятно и необъяснимо. Это
была самоотверженная женщина. Но скоро ее оптимизм начал убывать. В
последние годы она с грустью смотрела на сантиметр. Ее ребенок перестал
расти. За последние месяцы его рост не увеличился ни на один дюйм. Мать
знала, что очень трудно найти какой-либо другой способ, с помощью которого
можно было бы обнаружить признаки жизни в ее дорогом покойнике. Она боялась,
что однажды утром он встретит ее действительно мертвым, так что каждый день
он видел, как она осторожно подходит к его ящику и обнюхивает его. Она впала
в безысходное отчаяние. Последнее время мать уже не была такой внимательной
и даже не брала в руки сантиметр. Она знала, что он больше не растет.
И он знал, что теперь действительно умер. Знал по мирному спокойствию,
в котором пребывал его организм. Все разладилось. Едва уловимые удары
сердца, которые мог ощутить только он сам, исчезали совсем, заглушаемые
ударами пульса. Удары были тяжелые, будто их влекла призывная могучая сила
первородной субстанции - земли. Казалось, его влечет к себе с необоримой
мощью сила притяжения. Он был тяжелым, как безвозвратно умерший человек.
Зато теперь он мог отдохнуть. Именно так. Ему даже не надо было дышать,
чтобы жить в смерти.
В его воображении, не прикасаясь к нему, прошли, одно за другим,
воспоминания. Там, на жесткой подушке, покоилась его голова, слегка