"Олег Маркеев. Тотальная война " - читать интересную книгу автора

нее и плясать будем.
Крыс погладил пальцем извивающихся змеек на брактеате, со вздохом
отложил, одновременно подвинув все трофеи к Ярославу.
- Ладно, неделя у нас есть. Напиши сообщение, и сразу ко мне на визу.
Через три часа уходит диппочта в Москву, готовь посылку. Как Центр скажет,
так и сделаем. Но мое предварительное мнение - это провокация.
Ярослав отметил, что голос у Крыса какой-то блеклый, никакого
энтузиазма, никакого ража от предстоящего дела не слышится.
На секунду ему даже стало жаль Крыса. Жутко, наверное, жить вот таким
сереньким.
Стал собирать трофеи и, наклонившись над гладкой столешницей, поймал
свое отражение. Снизу на него глянуло волевое породистое лицо мужика,
знающего себе цену и любящего риск. Это Ярославу не могло не понравиться.
- Да, кстати, - раздался голос Крыса. - Подойди к Тарханову. У него
операция в Баден-Витенбурге. Надо прикрыть. Согласуйте действия, а потом ко
мне на инструктаж.
- Хорошо, - кивнул Ярослав, пряча взгляд.
"Ну, гад, тебе не жить", - решил он.
Крыс был по-своему прав, решив убрать его подальше от Леона с Эрикой,
пока Центр не скажет свое веское слово. Но ставить в обеспечение чужой
операции, как последнего сопляка, его, только что в зубах принесшего
политическую бомбу, - такое унижение Ярослав мог простить только самому
Глаголеву, которого боялся и уважал.
Следующим утром, когда он проснулся в мотеле на окраине
Баден-Витенберга, в Москве вскрыли его посылку.
И бомба взорвалась.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ПОДЗЕМНЫЙ ГРОМ

Странник

А в Москве кончался август, и с утра зарядил мелкий дождик. Клонилось к
закату русское лето, по меткому определению классика - "карикатура южных
зим".
Не менее карикатурные реформы, как и полагается на Руси, закончились
полным крахом, из стыдливости названным "дефолтом". Теоретики рынка
словоблудили с экранов, доказывая очевидный успех преобразований: мол, и у
нас теперь как у нормальных стран с развитой экономикой периодически
случаются кризисы. Глаза их при этом воровато бегали, как у мелкого
фарцовщика на первом допросе. А люди посолиднее клубились в Охотном ряду и
на Дмитровке, до хрипоты обсуждая и до онемения локтей пропихивая своего на
освободившееся кресло премьера.
Выбор был невелик: газовый магнат с ненормативной лексикой, цековский
ветеран с ущемлением поясничного нерва, интриган-железнодорожник,
гуманитарий-милиционер и еще пару совсем уж невзрачных личностей. На роль
Пиночета не годился никто. А всем накануне голодной зимы почему-то хотелось
именно Пиночета. Особенно после мальчика киндер-сюрприза, объявленного
главным виновником всех бед.
Банкиры позакрывали обменные пункты и отключили банкоматы. Всем этим