"Александр Марков. Троица" - читать интересную книгу автораИвановича Шуйского. Уж он, бедняга, натерпелся! Третьего дня приехал он сюда
на полуживой кляче, сам весь в грязи да в тине болотной. "Коня мне!" - кричит. - "Я своего в болоте утопил". Мы его стали спрашивать, что за беда учинилась, и где войско его? "Нету войска", - говорит он. - "Просите милости у поляков!" А сам весь трясется. И больше ни слова не сказал, переменил коня и ускакал в Москву. Вот как Бог его за гордыню наказал. И поделом ему этот срам! В другой раз не будет невинного человека, который о его же благе радеет, плетьми угощать. Июня 29-го дня Подрался я с Блинским. Он, пес литовский, нечестно в кости играет. Теперь у меня левый глаз совершенно света божьего не видит, весь заплыл. Нехристь поганый! Еще раз встречу - хохол оборву. Верно мне Григорий говорил: не дружил бы ты, Данило, с этими лысыми головами. Латины - они латины и есть. Июля 2-го дня Посылают меня в Москву. Не хотел я ехать, так и эдак крутился, но, видно, придется. Хорошо хоть пять дней удалось отдохнуть здесь в Можайске. А то ведь Григорий меня хотел прямо из Займища отправить. Начальники наши, то есть гетман Жолкевский и воевода Волуев, шлют теперь каждый день в Москву гонцов с грамотками, чтобы москвичи Шуйского скидывали и Владиславу последней. Навоевался я уже, хватит. Июля 5-го дня Переплыл я Москву реку подле Девичьего монастыря. Водичка тепленькая. Около обители две девицы юные в пруду ризы полоскали. Увидали они меня, засмеялись. Подъехал я к ним и говорю: - Вы зачем, красны девицы, смеетесь? - А мы затем смеемся, что ты такой мокрый. И напрасно ты платье свое богатое замочил. Здесь ведь недалече мостик наплавной, против Арбатских ворот. - А я, - говорю, - мостика не приметил. Да не беда, зато коня искупал. Побеседовал я с теми девицами. Зовут их Настенка да Иринка. Сиротки они, в монастыре живут, знатным инокиням прислуживают. Сказали, что Ксения царевна жива-здорова, все у ней благополучно. Только вот посадили к ним в обитель отряд стрельцов, потому что-де царь Калужского вора опасается. И теперь от этих стрельцов им, девицам, проходу нет, все норовят ущипнуть, или за косу дернуть, или еще чего. Настенка собою пригожа, щеками румяна, волосы у ней длинные, черные, глаза веселые, черные же. Приглянулась она мне. И она на меня поглядывала ласково. А Иринка рыжая дуреха, насмешница. Стал я им про свои подвиги рассказывать, как я с Григорием Волуевым Иосифов монастырь брал, и как в Троице в осаде воевал. И показал им свой нож, и пищаль, и саблю. Тогда увидели они, какой я отважный ратоборец. И |
|
|