"Александр Марков. Троица" - читать интересную книгу автора

Натаскали мы на стены камней, смолы, серы и извести, огни разожгли,
приготовили козы с варом и говном кипящим. Не было же ни у кого ни страха,
ни смятения в сердце. Очень мы ожесточились на врагов, и каждый готовился с
радостью принять смерть, отмщая обиды наши.
А я пошел на указанное мне место, на стену с полуночной стороны города,
между Каличьей и Соляной башнями. Оборонять же мне надобно было три зубца с
бойницами, а в помощь мне дали мальца Ивашку семилетнего и старца Федота,
недужного и подслепого. А снарядились мы пищалью затинной, да еще двумя
рушницами, да копьем длинным, да двумя рогатинами, да тремя коробами с
известью, да козою, а в котле вар с дерьмом, да пороху и пуль взяли
довольно.
До полудня литва гудела в трубы, потом стихло. А полки их пешие и
конные пока еще двигались в отдалении, за Княжьим полем и Мишутинским
оврагом.
Стали мы ждать. Я Ивашку учил пищали заряжать, а Федот вар в котле
помешивал да огонек поддерживал. Пришел пан Мартьяш, мое имение оглядел и
сказал:
- Ну, Данило, у тебя все уряжено хорошо, да и место тихое, для приступа
неудобное. Только пушечку свою ты разверни: она у тебя на Капустный огород
смотрит, а ты ее в Мишутин овраг наставь. Противник может пойти оврагом,
чтобы незаметно подкрасться; но их не будет здесь много. Те же, кто огородом
двинется, побиваемы будут с Соляной и с Житничной башен. А ты туда наискось
не стреляй, толку не будет.
Потом воевода Алексей проходил: не сказал ничего, только головой кивнул
и как будто, показалось мне, утер тайком слезы: наверное, жалел, что
воинского чина людей не осталось, и такой немощный народ теперь воюет.
Ждали мы до вечера. Солнце зашло, вокруг города поляки и русские
изменники вдруг затихли. Не слышно стало ни труб, ни криков. И поползли они
тихо, как змеи, со всех сторон к городу. И троицкие люди затаились и в
тишине ждали. А виднелись только турусы и щиты рубленые на колесах, и
медленно приближались они к стенам, а длинные лестницы по земле волочились.
Вдруг грянул верховой наряд литовский с Красной горы, и тотчас
вражеские рати поднялись и устремились к стенам, и начали приступ всеми
силами и хитростями.
У меня-то сперва было тихо, по слову пана Мартьяша. А Капустным
огородом двинулась большая рать казаков. Их били с башен крепко, но многие
все же достигли стены и стали лестницы приставлять. А их через подошвенные
бои кололи и стреляли, а сверху камнями сыпали и огнем жгли. Я туда смотрел,
зазевался. Вдруг Ивашка кричит:
- Лезут, Данило, ох-те мне, лезут, лезут!
Гляжу: из Мишутина оврага вылезло поляков с полста; выскочили на дорогу
и бегом к стенам, а лестницы уже на бегу воздымают.
Я Федоту:
- Федотушка, голубчик, скорее, кипяти говно!
А он:
- Уж тороплюсь, скоро, чай, закипит.
Я же у пушечки прицел поправил да сунул в запал фитиль. Она как грянет!
А в стволе там пулек было набито, верно, полмешка. Полетели они, как пчелы,
облаком, и сразу двух литвяков наземь повергли.
Тут я за рушницы схватился, выпустил оба заряда, а попал ли - не знаю: