"Александр Марков. Троица" - читать интересную книгу автора

Насилу изыскал минутку для книги. От начальных дней осады монастырь уж
вполовину обезлюдел. Мору нет конца. Но нам того мало, нашли себе еще
потеху: одни доносы пишут, другие измену повсюду ищут, третьи крамолу огнем
выжигают.
Озлобились все.
Старец Гурий донес на казначея Иосифа, будто бы тот хочет полякам город
сдать. Архимандрит же и воевода князь Григорий этому доносу с охотой
поверили и хотели Иосифа в пытку отдать. Тогда заступились за него два
других сильных человека: второй воевода Алексей Голохвастов и королева
ливонская Марья Владимировна, инокиней Александрой ныне называемая,
племянница грозного царя Ивана Васильевича, настоящего же царевича Дмитрия
сестра двоюродная.
Воевода Алексей монастырских слуг уговорил, чтобы в пытку Иосифа не
давали; королева же Марья Иосифу из своей поварни мед посылыла, а по ночам
ее люди тайно Иосифу баню топили.
Стали тогда против этих Иосифовых заступников улики искать, чтобы и их
в измене обвинить, но кроме пустых и лживых доносов ничего не собрали. Я же
своими ушами слышал, как воевода Григорий Алексею говорил:
- Ты и сам, брат, изменник, помяни мое слово, быть тебе на дыбе.
А Алексей ему отвечает:
- Это я-то изменник? Да не ты ли, князь, первому самозванцу Гришке
Отрепьеву верой и правдой служил и был у него в Путивле воеводой? А теперь и
этого вора тушинского признать готов!
Григорий же в ответ:
- Гришке Отрепьеву я служил того ради, что по простоте своей мнил его
настоящим царевичем. А этому новому я не верю, и законному государю царю
Василию изменять не помышляю!
Слышал же я эти речи в сыскном приказе: многих людей туда водили
допрашивать, и обо мне не забыли, зная пронырство мое и любознательность.
Вместе со мной была там царевна Ксения, а спрашивали нас о Марье
Владимировне, бывшей королеве ливонской. Эта Марья тоже там была; против нее
искали улик.
Дьяк Афанасий бумажным листом размахивал и Марью спрашивал:
- Признавайся, писала ли ты богоборцу и еретику Петру Сапеге грамоту с
таковыми словами: "Благодарю-де вас, великий гетман, что помогаете брату
моему Димитрию, законному московскому государю, против вора Васьки
Шуйского?"
Марья грамоту эту из рук Афанасьевых выхватила, плюнула на нее и
сказала:
- Все ложь бесстыжая! Не моею рукою писано!
Потом спрашивали меня и Ксению царевну:
- Называла ли эта инокиня Александра, бывшая царица ливонская,
тушинского вора братом своим любимым? Ругала ли государя царя Василия
Ивановича непристойными словами?
Я ответил, что не слыхал такого, а про себя подивился этим вопросам:
кто же нынче в Троице царя Василия не честит по-всякому, ведь он совсем о
нас позабыл и помощи обещанной не шлет.
А Ксенюшка сказала тихим голосом:
- Правда твоя, батюшка, эта старица частенько поминает брата своего