"Александр Марков. Троица" - читать интересную книгу автора

смекнул, что у меня зелие с полки просыпалось, и добавил из пороховницы. И
снова дернул, и вдруг пищаль моя выстрелила. Пуля-то ни в кого не попала, но
громыхнуло изрядно, аж плечо свело.
После же на меня что-то тяжелое упало сверху, и я словно бы забылся
сном. А проснулся уже не на Красной горе, а в ином месте, в овраге
Благовещенском, на рогожке. Оглядевшись, увидел я поблизости нескольких
раненых троицких людей лежащих, и, с трудом до одного докричавшись, сведал
вот что. Побили нас на горе враги и от туров своих прогнали, наши же
отступили в сей овраг Благовещенский, и раненых, сколько могли, вынесли с
собой. Так и я здесь оказался, хоть и не ранен был, а только ногу свернул и
умом едва не повредился от шума и грохота. Теперь же наши снова пошли с
литвой брань чинить, на этот раз с хитрым умыслом подойти к турам с тыла.
Услышав это, я тотчас прочь из оврага пополз, боль в ноге превозмогая и
направляясь к Благовещенской роще. Снег же, что ночью выпал, теперь весь
растаял. И не столько было холодно, сколько грязно: весь я с головы до ног в
этой грязи извалялся, пока из оврага вылезал. Однако достиг желаемого и
выбрался на возвышенное место. Отсюда я всю Красную гору увидел и троицких
людей, храбро литву теснящих и к турам литовским приступающих.
Впереди же троицкого воинства скакал некий всадник в доспехах
блистающих. Я его признать сначала не мог. А после почудилось мне вокруг
головы его словно бы сияние, и догадался я, что это, верно, сам архангел
Михаил.
Троицкие же люди, следуя за этим пресветлым победоносцем, ворвались
сначала в первые туры, всех пушкарей побили и наряд захватили; затем и во
вторые, и в третьи. У четвертых же и у пятых туров много литовских людей
собралось. Развернули они против нас пушки и крепко защищались, но и их
Божьей и архистратига Михаила помощью побили и в бегство обратили. А Божьего
посланника я тогда из виду потерял, или же он сделался невидим.
Так мы одержали эту преславную победу. В один день и подкопы литовские
разрушили, и туры захватили. А еще взяли восемь пушек, и всякого оружия
литовского, самопалов и рушниц, копий и кордов, палашей и сабель, пороху и
ядер, и знатных панов многих в плен живыми поймали. А что в город не внесли,
то огню предали.
А злые еретики Сапега и Лисовский, увидев такое свое поражение, от стен
городских и из всяких рвов и ям войско увели и в таборах укрылись.
В городе же у нас радость и веселие, у ратных к тому же изрядное
винопитие, а в церквах молебнов пение во славу Богу, Пречистой Богородице и
великим чудотворцам Сергию и Никону. Колокола у нас все звонят, архимандрит
повелел звонить до полуночи. А я, в немощной плоти своей, как в гробу,
заключенный, в больнице лежу с ногой перемотанной и даже выйти не могу
никуда. Одна отрада: умолил доброго старца Матвея принести мне перо,
чернильницу и бумаги лист. Но вот уж и писать мне больше не о чем.

Нынче мы победу превеликую одержали,
И злых еретиков всех от обители прогнали.
Если же снова, окаянные, близко к стенам подойдут,
То сразу же с позором опять прочь убегут.

Нехороши стихи, нескладные. Буду спать.