"Александр Марков. Троица" - читать интересную книгу автора

дружиной своей проворней меня бежали, да я им под ноги попался, а какой-то
воинского чина пес меня с пути стал прочь пихать, я же, по юности лет, не
смог на ногах устоять и упал со ступеней в некое нечистое место. Хорошо, жив
остался и кости целы.
Посему на стену я в другой раз не пошел. Однако же смекнул, что литва к
городу приступает, а наши их бьют крепко со стен и башен изо всех пушек,
пищалей и луков, и камни швыряют. Я же в таком великом деле не только быть
сам не мог, но и глазом одним взглянуть. А ну как возьмут поганые нынче
монастырь, что ж, мне и помирать ничего не увидевшему?
Насилу добрел я в потемках до Плотничьей башни, там у подошвенной
бойницы казак стоял с пищалью, без дела: брань далеко была, сюда же враги не
подступали. Я и попросился посмотреть.
Увидел я по Красной горе зарево: там башня деревянная литовская горела,
и все кругом освещала. Стояли там еще две такие же башни на колесах -
турусами они называются, литва их к городу катила, чтобы по ним на стену
подняться. А еще щиты увидел огромные, на колесах же. За теми щитами
литовские стрельцы укрывались, приступая ко граду. Но все эти щиты, и
турусы, и лестницы враги теперь побросали, убегая с позором. Я же только их
спины и видел. А наши сверху кричали победу.
Тот казак, что при пищали был поставлен, все посмеивался, а потом
сказал мне:
- Гляди, не пей вина, парень! Вон, литва днем все веселилась да
пировала, а на приступ пьяными пошли - дела не составили, только своих
положили.
И очень бранил Сапегу и Лисовского, и ложного тушинского царика - даже
мать, его родившую, с непристойным и оскорбительным словом упоминал.
Наутро вышли мы из города собирать брошенные литовские осадные
хитрости, и в монастырь их носили на дрова. С дровами туго у нас, а зима
ведь подходит.
Тут я во рву и нашел самопал. Стрельцы хотели отобрать, да, взглянув,
решили, что негоден в дело, и оставили мне на потеху. А он годен, только
грязи в ствол набилось и покривился немного; я его вычищу и выпрямлю,
постреляет еще. А крючок цел, и лапа, куда фитиль вставлять. И буквы на нем
иноземные царапаны непонятные.

Октября 19-го дня

Нынче стрелец Нехорошко учил меня из пищали стрелять. Человек он
добрый, только уж очень многоречив и удалью своей похваляется беспрестанно.
Я же ему отнюдь не перечил, а напротив, все подтверждал. Может, он мне и
зелья потом отсыпет.
Нехорошко сказал: в осаде нам недолго сидеть. Литва ведь тоже не дура:
увидели, что от пушечного боя наши стены не рассыпаются, а на приступ в
другой раз тоже едва ли пойдут, потому что мы их тогда крепко побили. Да к
тому же скоро мы ждем подмоги. Князь Михайло Скопин в Швецию поехал по
цареву приказу, просить у короля шведского Карлуса войско в помощь против
литвы. С этими-то шведскими немцами князь Михайло литву побьет и осаду
снимет, да и Москву освободит.
Тут прибежал другой стрелец и Нехорошку сказал, что литва на огороде
капусту ворует. И наши хотят через Конюшенные ворота выйти и их побить,