"Александр Марков. Жестокая реальность" - читать интересную книгу автора

пробовал вырвать их из рук штурмовиков, но те быстро гасили купола, а
потом, когда парашюты сдувались, валились безжизненной тряпкой на землю и
становились уже не опасны, штурмовики скатывали их и запихивали в сумки.
Они садились на небольшой поляне, окруженной деревьями. Если
кто-нибудь спрятался за ними, пусть вооруженный всего лишь винтовкой, ему
ничего не стоило перестрелять всех штурмовиков. Они были превосходными
мишенями, а контейнеры с рацией и оружием и вовсе вымазали фосфорной
краской, чтобы они не затерялись и их было легче искать в темноте.
Действия Мазурова были доведены до автоматизма, как у механической
куклы. Мышцы сами могли выполнять их, даже если не следовала команда из
мозга. Капитан прыгал с парашютом десятки раз. Иногда ему казалось, что
если пуля попадет ему в лоб, ноги все равно самортизируют удар о землю и
побегут, гася скорость, - независимо от того, жив Мазуров или мертв.
Кажется, все обошлось. За исключением небольшой неприятности, которую
и неприятностью-то называть было слишком громко, учитывая, что они сели в
немецком тылу незамеченными. Но ветер все-таки сумел с ними поиграть. Когда
Вейц уже находился почти на земле, порыв бросил его в сторону - прямо на
дерево. Времени, чтобы выправить положение, у него уже не оставалось.
Парашют надежно запутался в ветвях. Штурмовик же беспомощно болтался на
лямках, как марионетка. Парашютом пришлось пожертвовать. Вейц еще до того,
как к нему подбежали товарищи, извернувшись, вытащил из-за голенища
охотничий кинжал с зазубренным лезвием, который великолепно разрывает
сухожилия, и перерезал лямки. Потом он, ломая ветки, грузно осел на землю.
Он успел сгруппироваться и, к счастью, ноги не сломал, а лишь отбил. С
полминуты он катался по земле, постанывая от боли и хватаясь за ступни. Но
потом боль отпустила его, ушла искать новую добычу, а для того чтобы
остановить кровь, сочащуюся из нескольких неглубоких порезов на лице и
руках, потребовалось всего три минуты.
На поляне было тепло. Но холод небес так глубоко проник в их тела, что
пришлось выбивать его минут двадцать, в течение которых штурмовики бегали
по поляне в поисках контейнеров с автоматами, рацией и кинокамерой.
Окончательно холод так и не исчез и давал о себе знать, когда по телам
пробегала судорога, как у припадочных.
Мазуров выставил в охранение Александровского и Краубе. Штурмовики
двигались бесшумно, словно у них отняли тела, оставив только тени. Так
должны двигаться призраки, населяющие средневековые замки, а если они давно
покинули Мариенштад, что ж, они там вскоре появятся, и штурмовики сделают
все от них зависящее, чтобы это произошло к следующей ночи.
Они все понимали без слов. Для общения им не требовалось даже знаков.
Максимум - это кивок головы, а обычно они ограничивались только выражением
глаз, будто между ними образовалась телепатическая связь и они чувствовали
мысли и боль друг друга. Странно, но в госпитале Мазуров почувствовал, как
погибли двое его подчиненных, а теперь он еще в воздухе знал, что весь
отряд приземлился благополучно.
Контейнер с рацией и кинокамерой нашел Рогоколь. Он едва не раздавил
его и если бы во время не подогнул ноги, то плюхнулся бы прямо на
контейнер, и тогда отряд наверняка остался бы без рации. Открывать
контейнер он не стал, подождав, пока не подойдет радист.
- Спасибо, - сказал Азаров.
Штурмовики знали, как ревностно он относится к рации и никому не дает