"Анатолий Мариенгоф. Это вам, потомки! ("Бессмертная трилогия" #3)" - читать интересную книгу автора

Он написал интересные книги - "Сто поэтов", "Чайковский" (монография;
света не увидела). Он много лет подряд работал с Марьей Ильиничной Ульяновой
в "Правде". Сталин турнул его оттуда, но почему-то не посадил, а отправил в
Большой театр.
Мой друг руководил им "со свежинкой". Сталин и оттуда турнул его за эту
самую "свежинку". Но опять не посадил, а "кинул", как тогда говорили, в
Радиокомитет. После чего, не слишком канителясь, конечно, посадил за...
"аристократизм в музыке", то есть за передачу по радио симфоний Бетховена,
Скрябина, Равеля, Дебюсси и Шостаковича. В обвинительном заключении было
сказано: "Гусман завербован во "враги народа" Керженцевым".
Керженцев, его патрон по Радиокомитету, умер, никем никогда не
потревоженный, с пышным некрологом в "Правде".

* * *

Самое убийственное для женщины, если она не слишком молода и хороша,
вести себя, как юная красавица.
А ведут, ведут. И даже совсем не дуры.

* * *

Жена выставила мужа из спальной. Поссорились. Тот перебрался спать в
другую комнату.
Забравшись к матери в кровать, дочурка спрашивает:
- Значит, наш папа теперь уже не папа, а просто сосед?

* * *

Хорошие писатели поступают так: берут живых людей и всаживают их в свою
книгу. Потом те вылезают из книги и снова уходят в жизнь, только в несколько
ином виде, я бы сказал, менее смертном.

* * *

Надо быть животным, чтобы хоть раз в жизни не подумать о самоубийстве.
Мне кажется, что это моя мысль. А может быть, и не моя.

* * *

Меня так замучили "проработками", что я уже не охаю, а только смеюсь.
Совсем как дочка Пыжовой. У девчушки както заболел зубок. Мать повезла ее к
врачу. Вернулись. Ольгуша залезла в кроватку и смеется.
- Ты чему радуешься? Зубок выздоровел?
- Нет, не потому.
- А почему?
- Ковыряли, ковыряли, а зубок-то все болит.

* * *

Наш Игорь, наш герой-любовник бывшего Александрийского театра, одеваясь