"Анатолий Мариенгоф. Это вам, потомки! ("Бессмертная трилогия" #3)" - читать интересную книгу автора - Ни в коем случае! Блондинки не стареют.
Продолжая болтать, я раскрываю "пенсионное удостоверение" и читаю первый пункт: "Пенсия назначена по старости". И сразу же улыбка на моих губах делается жалкой, а глаза тухнут, словно я узнал горькую новость. * * * Если бы меня спросили, что в жизни необходимей - хлеб, нефть, каменный уголь или литература, я бы, не колеблясь, ответил - литература. Это понимают еще немногие. * * * Когда Андрей Белый умер, Мандельштам подвел свои счеты с ним: Скажите, говорят какой-то Гоголь умер? Не гоголь, так себе писатель, гоголек... Тот самый, что тогда невнятицу устроил, Который шустрился, довольно уж легок, О чем-то позабыл, чего-то не усвоил, Затеял кавардак, перекрутил снежок, Молчит, как устрица - на полтора аршина К нему не подойти - почетный караул, ...Напутал и уснул. янв. 1934 В ту эпоху, названную справедливо сталинской, смерть для бессмертных была довольно стандартной: в тюрьме (как Бабель), на этапе (как Мандельштам), в подвале чекушки с дыркой в затылке (как Мейерхольд) или в сумасшедшем доме (как Белый). Осип Эмильевич начал умирать в ссылке, казавшейся посторонним почти сталинской милостью. Но, оказывается, не ему самому. Лишив меня морей, разбега и разлета И дав стопе упор насильственной земли, Чего добились вы? Блестящего расчета. Губ шевелящихся отнять вы не могли. А вот еще из той же "Воронежской тетради". И еще: Пусти ж меня, отдай меня, Воронеж - Уронишь ты меня иль проворонишь, Ты выронишь меня, вернешь - Воронеж - блажь, Воронеж - ворон, нож! |
|
|