"Григорий Марговский. Садовник судеб (роман) " - читать интересную книгу авторасмешком "пс-с!" и дородная Лена Семашко - с первых дней была настроена ко
мне по-родственному. Толстушка примкнула к кагалу из столичной солидарности: все эти хиханьки-хаханьки были ей внятны и ментально близки. Кроме того, нахлебавшись мужнего деспотизма, Лена находилась в состоянии вечного поиска. Пчелиной маткой хлюпая по слякоти, она подшофе распевала вместе со всеми: - Вот кто-то с горочки спустился. Наверно, милый мой иде-от!.. Евреи радостно коверкали русскую грамматику: - На ем защитна гимнасте-орка... Мы с Бабушкиной упоенно ворковали на фоне всеобщего веселья. Ради меня она самоотверженно худела - за час до подъема совершая упорные пробежки. Впрочем, я к ее комплекции претензий не имел. Другое дело Семашко: такую только подпусти! Но Лена не комплексовала: однажды под сурдинку меня заграбастала, запустила пухлую пясть и после шепнула заговорщицки: - Теперь ты! - Ну не здесь же, - слабо отбояривался я. - Где, скажи? Когда? - страстно напирала моя ухажерша... Ее теперь тоже нет с нами: скончалась от сердечного приступа. И что за напасть такая, кто бы растолковал?.. Бабушкина - с библейским профилем - экзотично смотрелась в пестром павлопосадском платке. Она мило тренькала на семиструнке, самопальные шансонетки перемежая шедеврами Галича. Иные песенки посвящались мне. Муж, детишки, уютно потрескивающий камин - тема благоустройства вилась у нее красной нитью. За глаза же, по словам Верки Цветковой, писательская внучка надменно фыркала: - Чтобы я - да за Марговского?! Ведь он же иногородний! в свою легенду настолько истово, что с ветром перестройки перепорхнет во Францию). Моя тетка Лида, прослышав об этой ее причуде, как-то съязвила: - Знаем-знаем! Бердичевская аристократка. Так или иначе, а с чисменской сцены я блистал как никто другой. Физрук Иван Кирилыч, предваряя мое выступление (почему-то именно ему поручалось вести творческие вечера: сбывалась ленинская мечта о кухарке, управляющей государством), поинтересовался - из каких, мол, мест будешь? - и, услышав ответ, осклабился: - Стало быть, белорус! Юрковецкий потом еще долго подшучивал на эту тему... Помню, как спустя пару дней Кирилыч, шепчась с Колей Шмитько, кивнул в мою сторону и одобрительно хмыкнул: - Перспективный! Сдается мне, Бабушкина тогда крепко призадумалась. По крайней мере прямо с картошки повезла к себе домой. - Это со мной, - сквозь зубы процедила она дряхлой консьержке. Заскрипели тросы, доставлявшие лифт на тринадцатый этаж: число для иудея вроде бы благоприятное - но я-то готовил себя к роли парижского шевалье! Литфондовский дом опьянял атмосферой элитарности. Особливо прельщал бардовый коврик вокруг биде. Я всегда тяготел к соитию в ванной: но на сей раз вышло постней, чем когда-то с Ирой. Бабушкина оказалась гимнасткой не ахти, хоть это отчасти и восполнялось импортными ароматами. Пупсик из папье-маше - петрушка с бубенцом на шее - откликался на |
|
|