"Даниэль Марес. Кампос-де-Отоньо " - читать интересную книгу автора

и ваша молоденькая подружка.
Бреннан подошла к старцу и взяла его за руку:
- Успокойтесь. Мы отвезем вас в больницу.
- Врачи мне не помогут, - со смешком, тут же перешедшим в кашель,
произнес Пратс. - Знаете, в чем заключается самая большая беда нашего
времени? В пилюлях ЛГ! Они призваны продлевать жизнь, но на самом деле
обрывают ее.
- Что вы хотите сказать? - Я пытался завеет" его, как часовую пружину,
чтобы он продолжал говорить, ведь складывалось впечатление, что жизнь Пратса
утекает, как вода между пальцев, и он вот-вот скончается, так и не сделав
последнего признания. Но нет, такое бывает только в кино, а реальность
никогда не скрывает от нас правду.
Пратс глубоко вздохнул и продолжал:
- Я исполнял приказы, инспектор. Пеллхем был хорошим человеком, его
мучила совесть, и однажды он признался мне, что прекращает подменять пилюли.
Знаете, что с нами происходит? Нас постепенно убивают. Я сэкономлю вам
время. Я отравил себя, как это делал много раз с другими.
Я не очень-то понимал его. Мне казалось, что умирающий бредит, хотя ею
слова вызывали смутное беспокойство и вряд ли стоило их игнорировать.
Я попытался навести порядок в признаниях хозяина дома:
- Постойте, Пратс. Вы утверждаете, что лечение пилюлями "Львиная Грива"
приводит к смерти?
Он отрицательно покачал головой, с усилием сглотнул, дотянулся до одной
фотографии и показал ее мне.
- Совсем наоборот. Это чудо, с помощью которого мы разорвали путы
смерти. Но Дэйв - Дэйв Пеллхем - не мог смириться с ценой вечной жизни.
- Но ваше заявление не имеет смысла, - вмешалась Бреннан. -
Продолжительность жизни благодаря ЛГ очень высока, однако нельзя говорить о
вечности...
Пратс догладил руку девушки, чтобы она замолчала, жестом заставил ее
наклониться к нему и прошептал:
- Вот вам пример: я и подобные мне- воплощения смерти. Когда человек
доживает до ста девяноста пяти лет, я заменяю его пилюли ядом, медленно
действующим наркотиком, который постепенно сводит его в могилу за пять или
самое большее десять лет. А взамен этого мне обещали подарить вечность. Они
говорили: мы даем им двести лет, чего ж они еще хотят? Но Пеллхем был с этим
не согласен, он хотел дать людям шанс жить дольше. Несчастный безумец...
- Простите, но вы просто бредите, - сказал я. На самом деле, взгляд
Пратса не был похож на взгляд сумасшедшего, и было трудно усомниться в его
словах, которые он шептал как приговор. - О какой вечности вы твердите?
На этот раз он умоляющим жестом протянул руку мне и продолжал свое
странное признание:
- Вас ведь зовут Торрес, да? Что ж, Торрес, как вы думаете, Сколько мне
лет?
- Сто тридцать.
- Сто тридцать два, - поправила меня Бреннан, сверившись со своим
компом.
Пратс вновь попытался рассмеяться.
- Так записано в моих документах. Они ведь могут менять и документы. На
самом деле, мне двести семьдесят пять лет... или двести семьдесят шесть...