"Иржи Марек. Тристан, или о любви" - читать интересную книгу автора

менее набожных прихожанок обо всем происходящем в этом мире. Следует
заметить, что от ее бдительного ока укрывалось немногое. Например, она
гораздо больше самой пани Томановой была осведомлена обо всех визитах
бородатого реставратора.
Вот и вчера он опять был там, пришел с каким-то человеком, который
приспособил во дворе большой фотографический аппарат и усердно снимал
фреску, после чего оба они отправились поработать на галерею. Но пани
Гронкова прекрасно видела, что пока фотограф маялся над произведением
искусства, реставратор скрылся в квартире Томановой, откуда доносился
попеременно то его гулкий голос, то смех хозяйки, что не предвещает ничего
хорошего. Затем фотограф отправился восвояси, а реставратор задержался еще.
Опыт, приобретенный в молодости, убедил пани Гронкову, что путь к
грехопадению весьма короток, а мужское упорство всегда неожиданно. Таких
примеров на своем веку она насмотрелась более чем достаточно.
Когда же потом она пришла на вечернюю службу, по обыкновению размышляя
о нашем бренном мире, погрязшем в грехе, то заметила в полутьме костела двух
влюбленных, которые, презрев святость места вели себя, скажем так, весьма
вольно.
Пани Гронкова возмутилась, она-то полагала, что храм Предназначен для
вознесения мыслей к небесам, а вовсе не для того, чтобы в его темных уголках
ворковали грешники. Негодование в душе пани Гронковой поднялось подобно
волнам прилива, и она встала, дабы дать ему выход.
Все тут располагало к благодати: и тени в костеле, и привычный тихий
звук ее собственных шагов, и теплые тапочки, которые она надевала в храм,
тут и летом под вечер прохладно. И вот когда в своем религиозном экстазе она
готова была предать анафеме богохульников, уста ее онемели. Эти прильнувшие
друг к другу двое были не кто иные, как пан Томан и его загадочная гостья, о
которой, к вящему своему огорчению, пани Гронковой до сих пор ничего не
удалось узнать.
Зато теперь она узнала все! Эти двое обнимались! Они целовались!
Правда, и ангелы иногда поступают так же, но те, как известно, лобызаются с
небесным целомудрием. А пан референт Томан?
В то время как дома его жена смеется, болтая с реставратором, да так,
что слышно даже на лестнице, сам Томан, которого пани Гронкова всегда
считала человеком порядочным, творит грех прямо пред ликом небес.
Поторопился бы домой, а еще лучше, если бы его жена прогулялась разок в
костел, узнала бы, что к чему!
От волнения на лбу у Гронковой выступил пот.
В тот же вечер ее сухонький пальчик в нитяной перчатке постучал в дверь
старого Хиле. Тоже мне, копается целыми днями в книгах, якшается с этим
Томаном, а мои услуги отвергает с презрением, мало того, еще и пугает, будто
в моей квартире вроде хотят найти какой-то замурованный столб. Довел прямо
до натуральной бессонницы. Ну погоди, я тебе такое расскажу, что сразу
забудешь про каменные столбы, о живых бы лучше подумал!
- Несете молоко, так поздно? - спросил добровольный рыцарь науки.
- Я несу вам ужасную новость, - запыхавшись, проговорила Гронкова. -
Только что ваш приятель целовался в костеле с той... той женщиной, которая у
них живет!
Хиле задумался, разглядывая ехидную физиономию своей соседки, постоянно
навязывающей всякие мелкие услуги.