"Ростислав Марченко. Вторая жизнь " - читать интересную книгу автора

миров не доходит процветания и здесь феминизма. При поправках на царящие
нравы, борцуньи за права женщин и гомосексуалистов должны выглядеть лицом
как Валерия Ильинична Новодворская при росте метра в два и телосложении
здоровенного мужика, прошедшего операцию по смене пола, с габаритами
известного калифорнийского губернатора.
- Ярл вестников прислал. Ледунг собирает. Отец в поход готовиться.
Бьерн с Харальдом тоже идут. - наконец поделилась полезной информацией
девчонка.
- Морской поход или сушей? - уточнил я.
- Морской, морской. Драккар Кнубассоны давно вытащили, смолят на
берегу. А у нас уже целый день колдун сидит.
А вот это новенькое мне совсем не понравилось. Что-то рановато за
своими порошками старикашка прикатил.
- Ко мне заходил?
- Да, заходил. Сидел долго у тебя. Мы подглядывали. Колдовал что-то.
Травы жег.
- И что?
- Потом вышел, сказал, что все хорошо. Жаль амулета только, говорит.
Что рассыпался. - Поспешила успокоить меня Хильда.
Это дело не могло не радовать. Хотя пора было подумать о хлебе
насущном.
- Ты же не ел? Пойдем, покушаешь. - как прочитала мысли сестра.
Проследовали в обеденный зал. Сестренка усвистела насчет покушать. По
закону подлости, там же сидел и кисло жевал мясо с хлебом колдун. Запивая
пивом. Проявив твердость духа, я уселся рядом с ним.
Старик спокойно спросил:
- Что снилось?
- Не помню. Возможно, плохое что. Так кажется.
Непонятно хмыкнув, колдун спокойно откусил кусок мяса. Прожевал,
проглотил:
- Неудивительно.
- Что неудивительно?
- Что плохое снилось. - Взял кусок хлеба, откусил. Повторил с мясом. -
Когда я в душу кому лезу, и бодрствующему ужасы мерещатся. А после тех трав,
что ты выпил, и колдовать много не надо.
Я обмер. Причем как-то двойственно. Дикий ужас шел откуда-то из здешней
памяти, например, из виденного еще одиноким в своем теле Краем случая, когда
колдун, подойдя, взглянул в глаза огромному орку из купеческой охраны,
перепившемуся какой-то гадости и начавшего, хохоча, рубить рабов-рыбаков на
пристани. Отчего тот упал в похожем на эпилептический припадке. А когда
перестал биться - умер. Вновь закачанная память не дала старой
воздействовать на организм, например, наложив в штаны, однако тоже не
осталась абсолютно спокойной. Причем не от мыслей о принятых внутрь местных
аналогах ЛСД, каких-нибудь мухоморов. Напротив, сильное душевное волнение
начало прямо толкать руку к лежащему на столе ножику, дабы решить проблему
страха-ужаса радикально. Остановили остатки разума, обосновывающиеся
абсолютно спокойно жующим колдуном. Несколько прийти в себя дала время
сестренка, вылетев из кухни с огромной чашкой мяса с лежащими на них кусками
хлеба и кувшином с взваром-компотом. Осталось только окончательно успокоить
нервы хлебом насущным.