"Жан-Патрик Маншетт. Мотив убийства " - читать интересную книгу автора

"Массовая психология фашизма". Я нервно рассмеялся, вышел из квартиры
портного и спустился по лестнице. Дойдя до второго этажа, я заметил, что
по-прежнему держу в руке вырванные страницы, и сунул их в карман. Я
продолжал спускаться, а мои зубы - стучать. Станиславский и его чай... Его
манера называть меня господином. Станиславский, милый портной... Ах,
господи!
На последних ступеньках я столкнулся с пьяницей-консьержкой.
- Ну и вид у вас, - заметила она.
- Месье Станиславский лежит мертвый в своей комнате, - сообщил я.
Она широко открыла рот. Не дожидаясь ее последующей реакции, я вышел из
здания и повернул в сторону улицы Сен-Мартен.
Я сел за руль "аронды" Хеймана, тронулся с места и сразу набрал большую
скорость. Я ехал по Сен-Лазар. В голове у меня гудело.
Не доехав до вокзала, я попал в пробку. Я сунул руку в карман и вынул
вырванные из книги листки, в которые судорожно вцепился умирающий
Станиславский.
Сквозь пятна крови можно было различить отрывок бредового текста:
"...иудеизация жизни наших душ и меркантильная эксплуатация наших
сексуальных инстинктов рано или п... (залито пятном) погубят наше потомство.
Грех против крови и расы является..." - читал я.
По-видимому, это была цитата из Адольфа Гитлера. Я медленно продвигался
в заторе машин, проехал мимо вокзала и пять минут спустя остановился у
подземного перехода на повороте на маленькую улицу, где находился офис
Лысенко. Отсюда мне хорошо был виден вход в офис. Было без трех минут
четыре. Я снова заглянул в листы, которые держал в руке.
"Будем подразумевать под "пороком родителей" их пагубную привычку
смешивать свою кровь с кровью другой расы и особенно с еврейской кровью,
смешивая таким образом "чистую кровь с иудейской и подвергая ее заразе
мировой иудейской чумы". Отметим, что социалистический антисемитизм является
иррациональной сферой сифилитичной фобии. Согласно... всеми средствами за
чистотой арийской крови".
Мне понадобилась минута, чтобы все осмыслить. В этот момент я уже знал,
кто шантажировал Лысенко, кто поджидал его сегодня, сидя где-то в машине или
бистро, напротив его офиса. И понял, что этот человек караулил Лысенко
совсем не для того, чтобы взять у него чемоданчик. Я увидел Лысенко,
выходящего из здания. В тот же момент Жерар Сержан выскочил из бистро.
В ту же секунду я, как безумный, вылетел из "аронды" на шоссе, пытаясь
на ходу вынуть из кармана свой "браунинг"... Мушка прицела зацепилась за
дыру в подкладке. Я дернул изо всех сил и вырвал подкладку вместе с оружием.
Жерар Сержан тоже побежал. Он уже пересекал улицу. Лысенко, стоя на
тротуаре, повернулся в мою сторону. Он видел, что я кричал, но ничего не
понимал. В этот момент на него выскочил Жерар Сержан. Я застыл на месте,
расставив ноги и вытянув руку с пистолетом на уровне глаз, как меня учили, и
спустил курок. Выстрел оглушил меня. Жерар Сержан упал на четвереньки, под
ноги Лысенко. Я не знал, куда я в него попал. Я увидел, что он пытается
встать на ноги и вынимает из куртки нож. Лысенко бросил в его голову
портфель и со всех ног побежал к офису.
"Все кончено", - подумал я, мелкой рысью подбегая к раненому. Он уже
встал на ноги и повернулся ко мне. Вся правая сторона его лица была залита
кровью. Меня уже тошнило от крови.