"Елизавета Манова. Один из многих на дорогах тьмы..." - читать интересную книгу авторадом. Теперь у нее не осталось дома. Она не вернется в дом отца, потому что
отец выдал Энраса черным. Через день - или несколько дней? или это все длилась ночь? - она поднялась с постели. Ей дали платье и чистое покрывало, и люди в сером куда-то ее повели. Ночь была в ней, но стояло ранее утро, серое, как плащи, и ее привели на площадь. Площадь была пуста, и помост уже разобрали. Она не знала, что был помост. Она только поняла: здесь умер Энрас. Она легла на истоптанный грязный камень, раскинула руки, прижалась к нему лицом. И всей душой своей, всей силой своей любви она воззвала к Энрасу: любимый, где ты? Ответь, отзовись, я не могу без тебя! Но он так давно и так далеко ушел! И кровь, что здесь пролилась, была не его кровь. Он успел уйти, не изведав ни мук, ни позора, и кто - другой умер здесь вместо него. И острая, как кинжал, благородная жалость вонзилась в нее и исторгла слезы на глаза. О брат мой! Неведомый мой, несчастный брат! Спасибо тебе за то, что ты сделал. Демон ты или наказанный бог, или лишенная тела душа, но пусть кто-нибудь пожалеет тебя и дарует тебе покой! А когда она поднялась с земли, человек с закрытым лицом заговорил с ней. - Дочь Лодаса, - сказал он, - мы себя погубили. Мы сделали богом того, кто был послан спасти людей. Теперь он недобрый бог, он покинул нас в гневе, и смеялся над нами, когда уходил. Если хоть что-нибудь на земле, что способно смягчить его гнев? - Да, - сказала она и прижала ладонь к животу. И тогда человек словно у хищной птицы. - Дочь Лодаса, ты вернешься в дом отца? - Нет, - сказала она спокойно. - Тогда я, Вастас, сын Вастаса, принимаю тебя в свой дом. - Я не буду ничьей женой. - Ты войдешь в мой дом как _т_о_о_м_и_ - старшая из невесток. И она закрыла лицо и пошла за ним. В тот же день они покинули Ланнеран. Два дня мотало ее в закрытой повозке, и мир был тускл и бесполезен, как жизнь. А на третий день она увидала Такему. Дом Вастаса стоял на высокой горе, а селение облепило ее подножье. В доме Вастаса она одела вдовий убор, и когда черное платье облекло ее стан, темнота сомкнулась над ней. Три дня лежала она без и сна без слез в черной боли своей утраты. А потом - впервые - к ней пришел этот сон. В черном - черном заботливом мраке была она, и другие, такие же, были рядом. Неощутимые, недоступные взгляду, но они были рядом, и он не пуст для нее был мрак. Но жестокий свет возник впереди, колесо из звезд, колесо из огня, оно мчалось к ней, рассыпая пламя, и под ним задыхалась и корчилась тьма. И она уже знала, что это конец. Мрак дрожал под ногами, и жар опалял, но огромный яростный человек с телом Энраса, но не Энрас, вдруг схватил ее за руку и приказал: - Назовешь его Торкасом. |
|
|