"Томас Манн. Тонио Креген (Новелла)" - читать интересную книгу автора

поудобнее, ел копченую лососину с поджаренным хлебом; лицо его было
обращено к веранде и к морю. И вдруг дверь отворилась, и рука в руку,
неторопливо вошли эти оба. Ингеборг, белокурая Инге, была одета в светлое
легкое платье в цветочках, точно на уроке танцев господина Кнаака; оно
доходило ей только до щиколоток, ворот "сердечком" был отделан белым
тюлем, не закрывавшим ее мягкой, гибкой шеи. На руке у нее на двух
связанных лентах висела-шляпа. Инге выглядела разве что несколько
взрослее, и длинная ее коса была теперь уложена вокруг головы.
Зато Ганс Гансен не изменился нисколько. На нем по-прежнему был бушлат
с золотыми пуговицами и выпущенным из-под него матросским воротником;
матросскую шапочку с короткими лентами он держал в опущенной руке и
беззаботно помахивал ею. Ингеборг отвела в сторону свои миндалевидные
глаза, видимо стесняясь устремленйых на нее взглядов. Зато Ганс Гансен,
целому свету наперекор, вызывающе и немного презрительно оглядел всех
сидевших за столом; он даже отпустил руку Ингеборг и стал еще энергичнее
размахивать бескозыркой: смотрите, мол, вот я каков! Так прошли эти двое
перед глазами Тонио Крёгера на фоне нежно голубеющего моря, прошли по
столовой и скрылись за противоположной дверью в комнате, где стоял рояль.
Это было утром, в половине двенадцатого, и постояльцы гостиницы еще
сидели за завтраком, когда вся компания на веранде поднялась и, уже не
заглядывая в столовую, вышла через боковую дверь. Слышно было, как они
рассаживались со смехом и шутками, и экипажи, шурша по гравию шоссе,
трогали и отъезжали один за другим...
- Значит, они еще вернутся? - спросил Тонио Крёгер.
- Еще бы, - отвечал рыботорговец. - На.наше несчастье! Они ведь
заказали музыку, а моя комната как раз над залом.
- Что ж, это приятное разнообразие, - повторил Тонио Крёгер.
С этими словами он поднялся и ушел.
Он провел день, как проводил все другие, - в лесу, у моря, сидел, держа
книгу на коленях, и щурился на солнце. В голове у него шевелилась одна
только мысль: они вернутся, в зале состоится вечеринка с танцами, как и
предрекал рыботорговец; Тонио Крёгер радовался этому, и радость его была
такой робкой и сладостной, какой он не испытывал уже давно, в течение всех
этих мертвых лет. По неожиданной ассоциации ему на мгновенье вспомнился
давнишний знакомый, новеллист Адальберт. Он-то знал, чего хочет, и
отправился в кафе, чтобы не дышать весенним воздухом. Вспомнив это, Тонио
Крёгер пожал плечами...
Обед в тот день был подан раньше обычного, так же, впрочем, как и ужин,
происходивший в гостиной; в большой столовой шли приготовления к балу:
праздник так праздник! Когда уже стемнело и Тонио Крёгер сидел у себя в
номере, на шоссе и в доме все снова наполнилось шумом.
Экскурсанты вернулись, мало того: из Хельсингёра на велосипедах и в
экипажах прибыли новые гости; где-то внизу уже настраивали скрипку,
слышались и гнусавые звуки кларнета... Словом, все предвещало веселье.
Вот уже маленький оркестр заиграл марш: наверх приглушенно донеслись
отчетливые такты. Бал открывался полонезом. Тонио Крёгер, прислушиваясь,
посидел еще несколько минут. Но, когда марш сменился звуками вальса, он
встал и, бесшумно ступая, вышел из комнаты.
Из коридора можно было по черной лестнице спуститься к запасному
выходу, а оттуда, не заходя в дом, прямо пройти на веранду. Этот путь он