"Томас Манн. Тонио Креген (Новелла)" - читать интересную книгу автора

потом, уже стоя на палубе, он снова начал, как в детстве, когда бывал с
отцом в гавани, следить за погрузкой клади в бездонную утробу парохода,
сопровождавшейся громкими возгласами на каком-то смешанном
датсконижненемецком наречии; он видел, как в трюм вслед за тюками и
ящиками спустили железные клетки с белым медведем и королевским тигром,
видимо, переправляемыми из Гамбурга в один из датских зверинцев, и это
развлекло его. Покуда пароход скользил меж плоских берегов вниз по реке,
он успел начисто забыть допрос полицейского Петерсена, и в душе его с
прежней силой ожило все, что было до этого: сладостные, печальные и
покаянные сновидения, прогулка, которую он совершил, старый орешник. А
теперь, когда перед ним открылось море, он смотрел на далекий берег; на
этой вот песчаной полосе ему дано было, еще ребенком, подслушать летние
грезы моря; вот яркий свет маяка и огни кургауза, где он жил когда-то,с
отцом и матерью...
Балтийское море! Он подставлял голову соленому ветру, тому, что
налетает безудержно-вольно, наполняет гулом уши, кружит голову и
обволакивает человека таким дурманом, такой ленивой истомой, что в памяти
гаснет все зло, все муки и блужданья, все мечты и усилия. Ему казалось,
что в свисте ветра, в рокоте, плеске, кипенье пены слышится шелест и
потрескиванье старого орешника, скриц садовой калитки... Ночь становилась
все темней и темней.
- Звезды-то, господи! Вы только посмотрите, что за звезды! - внезапно,
как из бочки, проговорил чей-то тягучий голос, Тонио Крёгер узнал его.
Этот голос принадлежал рыжему, простовато одетому человеку с красными
веками, имевшему такой промокший и озябший вид, словно его только что
вытащили из воды. За ужином в кают-компании он был соседом Тонио Крегера и
робкими, нерешительными движениями накладывал себе на тарелку
умопомрачительные порции омлета с омарами. Сейчас он стоял рядом с ним,
облокотись на фальшборт, и смотрел в небо, защемив подбородок большим и
указательным пальцами. Он, без сомнения, пребывал в том необыкновенном и
торжественно-созерцательном настроении, когда рушатся перегородки между
людьми, сердце открывается первому встречному и с губ слетают слова,
которые в другое время стыдливо замерли бы на них...
- Вы только посмотрите, сударь, что за звезды! Все небо усыпали и знай
себе сверкают, ей-богу! Вот как посмотришь да подумаешь, что многие из них
раз в сто больше нашей земли, то на душе, ей-богу, такое творится... Мы,
люди, придумали телеграф и телефон и еще кучу всяких современных новинок,
- что правда, то правда. А как посмотришь на звезды, сразу понимаешь, что,
в сущности, мы только черви, жалкие черви, и ничего больше. Согласны вы со
мной, сударь? Да, да, черви, - ответил он сам себе, смиренно и сокрушенно
глядя на небосвод.
"Да, уж у этого литература не засела занозой в сердце", - подумал Тонио
Крёгер. Ему вдруг вспомнилась недавно прочитанная статья знаменитого
французского писателя о космологическом и психологическом мировоззрении -
поистине изысканная болтовня.
Он что-то сказал молодому человеку в ответ на его прочувствованное
замечание, и они разговорились, стоя у фальшборта и вглядываясь в тревожно
освещенный, подвижный сумрак. Попутчик Тонио Крёгера оказался коммерсантом
из Гамбурга; он реши л-воспользоваться отпуском для увеселительной
поездки...