"Томас Манн. Маленький господин Фридеман" - читать интересную книгу автора

сиянии. Здесь было темно и прохладно. Кое-где от аллеи ответвлялась
тропинка и, петляя, тоже сбегала к реке. Долго ничто не нарушало тишины.
Потом она сказала:
- Над самой рекой есть красивое местечко, я часто сижу там. Пойдемте
туда, поболтаем... О, взгляните, сквозь листья видны звезды...
Он не отвечал. Он смотрел на блестящую зеленую гладь реки, к которой
они приближались.
Отсюда был виден старый крепостной вал, на том берегу. Аллея кончилась,
они вышли на заросший травою луг, и госпожа фон Риннлинген сказала:
- Свернем направо, наше местечко там... Вот видите, оно не занято!
Скамья, на которую они опустились, стояла в нескольких шагах от конца
аллеи. Здесь было теплее, чем под огромными деревьями. Кузнечики трещали в
траве и остролистой осоке над водою. В лунном свете река была совсем
светлой.
Некоторое время оба молча смотрели на воду. И вдруг рядом с ним вновь
зазвучал голос, который он уже слышал неделю назад, этот тихий, задумчивый
и нежный голос, так тронувший его.
- Вы давно страдаете этим недугом, господин Фридеман? - спросила она. -
Или это у вас от рождения?
Он проглотил комок, подступивший к горлу. Потом ответил тихо и
благонравно:
- Нет, сударыня, я был совсем маленький, меня уронили, и вот я такой...
- А сколько вам лет? - спросила она.
- Тридцать, сударыня.
- Тридцать, - отозвалась она. - И вы не были счастливы эти тридцать
лет?
Господин Фридеман покачал головой, губы его дрогнули.
- Нет, - сказал он, - я лгал себе, я был самонадеян.
- Но, значит, вы считали себя счастливым?.
- Старался, - сказал он. И она ответила:
- Вы храбрый человек.
Протекла минута. Только кузнечики трещали в траве, да тихонько
шелестели деревья в парке.
- Я тоже не очень-то счастлива, - сказала она, - особенно в такие
летние ночи над рекой.
Он не отвечал, только усталым движением показал на тот берег, задумчиво
покоившийся в темноте.
- Там я сидел тогда, - сказал он.
- Когда ушли от меня?
Он ограничился кивком.
И вдруг, весь трепеща, он порывисто сорвался с места, всхлипнул, издал
горлом странный, страдальческий звук, вместе с тем говоривший об
избавлении, и, весь сникнув, тихо опустился на землю к ее ногам.
Он взял ее руку, лежавшую на скамье, не выпуская ее, схватил вторую;
этот маленький горбатый человек, содрогаясь и всхлипывая, ползал перед ней
на коленях, пряча лицо в ее юбках, и, задыхаясь, прерывисто шептал
голосом, потерявшим все человеческое:
- Вы же знаете... Позволь мне... Боже мой, боже... Я больше не могу!
Она не отстранила его и не наклонилась к нему. Она сидела стройная и
прямая, слегка откинувшись назад, а ее узкие, близко посаженные глаза, в