"Томас Манн. Луизхен" - читать интересную книгу автора

звучали иногда до странности грустно и меланхолично, но эта грусть тут же
растворялась в разбитной мелодии танца.
Вот к этому-то молодому человеку и воспылала запретной страстью Амра
Якоби, у него же недостало нравственной силы противостоять ее чарам. Они
встречались то в одном, то в другом месте и давным-давно состояли в
недозволенной связи. Об этой связи знал весь город, и весь город судачил о
ней за спиной адвоката. А что же он? Амра была слишком глупа, чтобы
мучиться угрызениями совести и тем самым выдать себя. Можно с уверенностью
сказать, что адвокат, как ни переполнено было его сердце опасениями и
страхом, ни в чем не подозревал свою супругу.
Но вот, радуя все сердца, вступила в свои права весна, и Амру осенила
счастливая идея.
- Христиан, - сказала она (адвоката звали Христиан), - давай устроим
праздник, настоящий праздник в честь молодого весеннего пива; без
претензий, конечно, только холодная телятина, зато гостей назовем уйму.
- Отлично, - согласился адвокат. - Нельзя ли только его немного
отсрочить?
Но Амра пропустила слова мужа мимо ушей и сейчас же начала обсуждать
подробности предстоящего празднества.
- Гостей мы назовем много, так что в наших комнатах будет, пожалуй,
слишком тесно. Надо снять помещение попросторнее, зал, хорошо бы в саду,
за городскими воротами, чтобы вдосталь было места и воздуха. Ну, да ты и
сам понимаешь. У меня на примете зал господина Венделица, у холма
Лерхенберг. Он расположен в саду, а с рестораном и пивоварней связан
галереей. Мы празднично разукрасим его, расставим длинные столы и будем
пить весеннее пиво! После ужина потанцуем, послушаем музыку, устроим
настоящий концерт. Я знаю, там есть маленькая сцена. Спектаклю я придаю
особое значение. Словом, это будет совершенно необычный праздник, и мы
повеселимся на славу.
Лицо адвоката во время разговора слегка пожелтело, и углы рта, дрожа,
поползли книзу. Он сказал:
- Всем сердцем рад, дорогая моя Амра. Я знаю, что могу положиться на
твои способности. Прошу тебя начать приготовления.
И Амра начала приготовления. Она посоветовалась с разными дамами и
кавалерами, самолично сняла большой зал господина Венделица, организовала
даже нечто вроде комитета из приглашенных любителей, вызвавшихся
участвовать в концерте, которым решено было увенчать праздник. Комитет
состоял из одних мужчин, исключение было сделано лишь для супруги
придворного артиста Гильдебранда, певицы. Итак, в комитет вошли господин
Гильдебранд, асессор Вицнагель, какой-то юный художник, а также господин
Альфред Лейтнер, да еще несколько привлеченных асессором студентов,
которые должны были исполнять негритянские танцы.
Уже через неделю после того, как Амра приняла решение, комитет в полном
составе собрался на Кайзерштрассе в салоне Амры - небольшой, теплой
комнате, устланной толстым ковром, где стояла оттоманка со множеством
подушек, веерная пальма, английские кожаные кресла и покрытый плюшевой
скатертью стол красного дерева с изогнутыми ножками. Был здесь и камин,
который еще изредка топили. На его черной каменной доске стояло несколько
тарелок с бутербродами, рюмки и два графина с шерри.
Амра, грациозно заложив ногу за ногу, прекрасная, как южная ночь,