"Томас Манн. Рассказы" - читать интересную книгу автора

сообщила Генриетте Фридеман жена присяжного поверенного, госпожа Хагенштрем.
- Что же, это естественно! Она курит, она скачет верхом на лошади; ладно,
примем и это как должное. Но ее манеры! Она ведет себя более чем вольно, она
ведет себя как студент, как мальчишка, да и это еще не то слово! Видите ли,
она недурна собой, ее, пожалуй, даже можно назвать красивой, но в ней нет ни
капли женственности, ее взгляду, улыбке, движениям недостает очарования,
всего того, что любят мужчины. Правда, она не кокетка, и видит бог, я первая
выскажусь за то, что это очень похвально. Но куда же годится, чтобы
молоденькая женщина-ей двадцать четыре года - до такой степени
пренебрегала властью, которую нам, женщинам, даровала сама природа? Душечка,
я не речиста, но, право же, знаю, о чем говорю! Покуда у наших мужчин голова
еще идет кругом, но вот увидите, через несколько недель они будут
разочарованы и отвернутся от нее.
- Ах, - сказала Генриетта Фридеман, - она и без того неплохо
устроена!
- Да, да, ее муж! - отозвалась госпожа Хагенштрем. - Но как она с
ним обращается? Видели бы вы только! Впрочем, увидите! Я первая выскажусь за
то, что замужняя женщина должна держать особ другого пола на известном
расстоянии! Но с собственным мужем! Она манерничает, смотрит глазами
холодными, как лед, и так снисходительно тянет свое "милый друг", что,
право, нельзя не возмутиться! А если бы вы посмотрели при этом на него -
корректный, выдержанный, породистый мужчина, великолепно сохранившийся для
своих сорока лет,- бравый офицер. А женаты они четыре года, душечка моя!..

Местом, где маленькому господину Фридеману было суждено впервые увидеть
госпожу фон Риннлинген, оказалась главная улица, на которой дома почти
сплошь были заняты под торговые предприятия, и состоялась эта встреча в
обеденный час, когда он возвращался с биржи, где тоже сказал свое веское
слово.
Крошечный и важный, выступал он рядом с оптовым торговцем Стефенсом,
дюжим, нескладным мужчиной с котлетообразными бакенбардами и на редкость
густыми бровями. Оба были в цилиндрах' и распахнутых из-за большой жары
пальто. Они рассуждали о политике и при этом мерно, в такт, постукивали
своими тростями по тротуару. Они прошли уже почти полпути, когда оптовый
торговец Стефенс вдруг сказал:
- Черт меня возьми совсем, если вон там едет не Риннлингша!
- Ну, что же, очень кстати, - ответил господин Фридеман своим
высоким, немного пронзительным голосом.- До сих пор она как-то не
попадалась мне на глаза! Ага, вот и пресловутая желтая коляска!
И впрямь, то была желтая охотничья коляска. Сегодня госпожа фон
Риннлинген выехала в ней и собственноручно правила двумя холеными лошадьми,
в то время как слуга сложа руки восседал сзади. На ней был свободный очень
светлый жакет, юбка тоже была светлая. Из-под круглой соломенной шапочки с
коричневым кожаным бантом выбивались рыжие в золото волосы, они закрывали ей
уши и тугим узлом спускались на затылок. Лицо у нее было продолговатое, кожа
матово-белая, а в уголках удивительно близко посаженных глаз лежали синие
тени. Крошечные веснушки были рассыпаны по ее вздернутому, но изящному
носу... они украшали ее. Но красив ли ее рот - об этом трудно было судить,
ведь она беспрерывно то поджимала, то выпячивала нижнюю губку,
Когда коляска поравнялась с ними, оптовый торговец Стефенс отвесил