"Томас Манн. Рассказы" - читать интересную книгу автора

пустовало, а иногда он появлялся там в обществе трех своих сестер. После
смерти матери они вели все хозяйство, свое и братнино, в старом доме,
который унаследовали сообща с ним.
Замуж они, увы, все еще не вышли, но давно достигли возраста, когда на
это и не притязают, - ибо Фридерика, старшая, родилась на семнадцать лет
ранее господина Фридемана. Она и вторая сестрица, Генриетта, были несколько
сухопары и тощи, тогда как коротышка Фифи, младшая, отличалась излишней
полнотой. Вдобавок у нее была смешная привычка - раскачиваться при каждом
слове, а в уголках рта у нее скоплялась слюна.
Маленький господин Фридеман не был чрезмерно привержен к своим сестрам,
зато три девицы, связанные неразрывными узами, держались одинакового мнения
решительно обо всем и уж совсем исключительное единодушие проявляли, когда
какая-нибудь знакомая барышня становилась -невестой. Тут они в один голос
твердили, что очень рады этому.
Оставив предприятие господина Шлифогта и вступив в самостоятельное
владение небольшим агентством или чем-то, не слишком обременительным, в этом
роде, он по-прежнему жил вместе с сестрами. Господин Фридеман занимал нижние
комнаты старого дома и подымался наверх только к столу, потому что,
случалось, страдал одышкой.
В день своего тридцатилетия, в светлый, жаркий, июньский день, он,
отобедав, сидел в тени серого тента с хорошей сигарой и хорошей книгой, а
голова его покоилась на новой подушечке, вышитой руками Генриетты. Время от
времени он откладывал книгу, прислушивался к радостному чириканью воробьев,
сидевших на старом орешнике, поглядывал на чистенькую, посыпанную гравием
дорожку, ведущую к дому, и на зеленый, пестревший клумбами газон.
Маленький господин Фридеман не носил бороды, время почти не изменило
его, разве только черты лица стали несколько резче. Легкие русые волосы он
гладко зачесывал на косой пробор.
Он тихо опустил книгу на колени и, прищурившись, стал смотреть в синее
солнечное небо. "Вот и тридцать лет миновало, - сказал он себе. - Осталось
еще каких-нибудь десять, а может быть, двадцать, про то знает один бог.
Бесшумной чередой пройдут, проскользнут и они, как ушли эти тридцать, и я
жду их с миром в душе".

В июле того же года произошли события, всколыхнувшие весь городок. Был
смещен командующий местным военным округом, жизнерадостный толстяк,
пользовавшийся общей любовью; с ним расставались весьма неохотно. Бог его
знает, в силу каких обстоятельств, из столицы на его место назначили
господина фон Риннлинген. Впрочем, с новым командующим дело, по-видимому,
обстояло не так уж худо. Подполковник, который был женат, но бездетен, снял
в южном предместье города весьма поместительный особняк, из чего явствовало,
что он намеревается жить открытым домом. Так или иначе, слухи о его
богатстве подтверждались: четырех слуг, пять верховых и ездовых лошадей,
легкую охотничью коляску и ландо вывез он из столицы.
Супруги Риннлинген не замедлили нанести визиты наиболее видным
семействам города, их имя было у всех на устах. Но, безусловно, особый
интерес возбуждал не сам господин фон Риннлинген, а его супруга.
Мужчины были несколько сбиты с толку и покамест не составили себе
суждения. Дамы же без околичностей вынесли приговор Герде фон Риннлинген.
- Эта барынька насквозь пропитана столичным духом, -доверительно