"Генрих Манн. Зрелые годы короля Генриха IV " - читать интересную книгу автора

пасторов:
- Господин Даму р. Помолитесь вместе с войском.
Этот же самый пастор запевал гимн у деревни Арк по приказу короля, и
то была победа над мощным войском Лиги, бесплодная, но вместе с тем
принесшая спасение войскам борцов за свободу, борцов за веру. И вот теперь
они снова здесь. Из палаток, от сторожевых огней в круг собираются
гугеноты, старейшие впереди; лица в таких же морщинах, что у их короля,
тело в таких же рубцах, что у него, - и этого сознания им довольно. Мы за
него сражались, мы будем сражаться за него и молимся сейчас с ним.
Агриппа д'Обинье пытается вторить хору хриплых ревностных голосов, но
собственный внутренний голос мешает ему. Он думает: "Благочестивый обман.
Сир! Вы вводите, в заблуждение старых своих борцов за свободу и веру. То,
что вы намерены сделать в действительности, окончательно решено.
Вы ничего не переиначите, ибо иначе не угодно богу. Господи! Да будет
воля твоя. Если король мой отречется от своей веры и от своего слова, я
сохраню верность и ему и богу". Так Агриппа начал наконец молиться вместе
со всеми, ничем более не отвлекаясь.


НАШ УДЕЛ

Король осадил город Руан, взятие которого грозило оставить Париж без
съестных припасов. Наконец на помощь городу явился Майенн. Глава Лиги успел
тем временем, стреляя и вешая, кое-как вразумить Париж, когда столица в
слепом пылу совсем уж готова была стать испанской. Но вслед за тем Майенну
опять пришлось призвать из Фландрии испанского полководца; без Фарнезе он
больше не надеялся покончить с королем. Его опасный союзник не менее
охотно, чем сам король, завладел бы городом Руаном, почему Майенн
всяческими уловками старался удержать его подальше от Руана. Король, по
своему обыкновению, наверно, жаждет битвы, а потому можно будет встретиться
с ним в местности, которую они сами сочтут подходящей. Однако король
немного уже знал стратега Фарнезе и вместо открытого боя задумал блеснуть
перед ним мастерством в его вкусе. Поэтому он подошел с одной легкой
кавалерией, всего лишь с девятью сотнями всадников. Никто не понимает, чего
он хочет.
В пути он получил донесение, что испанцы под звуки труб и барабанный
бой подступают огромным войском - восемнадцать тысяч человек пехоты, семь
тысяч конницы; двигалось оно сомкнутым строем, кавалерия посредине, обоз по
бокам, а легкие эскадроны свободно носились взад-вперед, точно крылья
трепетали. Для знатоков это приближение Фарнезе по волнистой, испещренной
холмами местности являло увлекательное зрелище, которое развернулось перед
королем, когда он вместе со своей конницей находился за стенами Омаля;
однако он хотел видеть всю картину целиком и один покинул прикрытие.
Прекрасная армия остановилась на месте, завороженная некиим духом. И
Генрих увидел его среди белого дня, он даже не ждал этого. У духа было
увядшее лицо старого ребенка, безбородое, своенравное и усталое.
Согнувшись, - боль делает людей меньше, - сидел он на тележке совсем
впереди, во главе прекрасной армии - и ноги у него были обуты в спальные
туфли. И так вот, на двух колесах, катался дух перед фронтом, руководя
всем. По малейшему его знаку каждый маневр выполнялся неукоснительно, все