"Генрих Манн. Зрелые годы короля Генриха IV " - читать интересную книгу автора

- У вас хороший господин, и я всегда буду ему хорошим господином.
Тут крестьяне переглянулись, разинув рты, а потом, онемев от
изумления, побежали следом. Из-под конских копыт взметывались комья земли,
радостно лаяли собаки, один из охотников трубил в рог.


ГЕЕННА ОГНЕННАЯ

- Благословен творец, королю пришел конец, - говорили в Париже и
твердо верили, что на сей раз он не только потерпел неудачу, но что песенка
его спета. И король не разуверял парижан.
Шли непрерывные дожди, дороги были пустынны, он не подавал о себе
вестей, хотя находился всего в одном дне пути, в Манте. И этот город ему
пришлось завоевывать, как всякий другой. Едва очутившись в его стенах, он
задал пир пекарям. Их цеху стало известно, что король у себя на родине
владел мельницей и прозывался мельником из Барбасты. Желая поддержать честь
своего имени, он сыграл с ними в мяч, они обыграли его и на том решили
прекратить игру. Он пожелал взять реванш, когда же они заупрямились, велел
им всю ночь печь хлеб. Наутро он стал продавать хлеб за полцены: как же они
прибежали после этого, как предлагали ему отыграться!
Это происшествие он нарочно постарался разгласить в Париже. Так
парижанам стало известно, что он не только жив, - а это само по себе было
достаточно прискорбно, - но также что он повсюду скупает зерно. Должно
быть, войско его неисчислимо! Тут сразу выяснилось, что все знают о победе
короля при Иври и верят в нее. Он наголову разбил нашего герцога.
Толстяку и его разбежавшемуся войску никогда не добраться к нам по
размытым дорогам. Теперь ему не спасти нас. А того еретика ничто удержать
не может, он непременно к нам пожалует, уж и в прошлый раз он начисто
ограбил наши предместья и перебил девять тысяч человек.
Убито было всего восемьсот, но в панических слухах большого города
равно преувеличивались жестокость короля и собственное бессилие. "Он воюет
с мельницами и амбарами всего государства. Мы умрем с голоду! твердили
парижане, цепенея от страшных предчувствий, и глядели, как испанцы
запасаются продовольствием. Под испанцами разумелись посол Мендоса и
архиепископ Толедский, последний был прислан с особой миссией - выведать
для своего короля дона Филиппа, чего более всего недостает будущим
подданным всемирной державы-веры или денег. Оказывается - хлеба,
констатировал архиепископ. И он, и испанская партия делали запасы, особенно
усердствовали шестнадцать начальников городских округов, а больше всего
монастыри.
Герцоги де Немур и д'Омаль командовали гарнизоном и поневоле были
союзниками Испании, но душой тяготели к Франции, что в те времена отнюдь не
было в обычае у парижан: только старые люди, томившиеся в тюрьмах, помнили
еще, что такое свобода, вера и здравый смысл. Один из них, Бернар Палисси,
сидя в Бастилии, послал герцогу де Немуру из рода Гизов философский камень.
Так назвал он окаменевший череп, подразумевая под этим, что вид столь
древних человеческих останков побудит лотарингца отбросить незадачливое,
пагубное честолюбие своего дома и признать истинного короля Франции. Ибо
вскоре мы предстанем перед господом, пояснил восьмидесятилетний старец, так
никогда и не узнавший, что прикосновение к "философскому камню"