"Генрих Манн. Зрелые годы короля Генриха IV " - читать интересную книгу автора

бы слова".
- Шагом, кучер! Шагом домой! - "Теперь он уже, наверно, ушел". Она
плачет.


ЗАТАЕННЫЙ ВОПРОС

Охотой Генрих отвлекался от любовных неудач; однажды он с охотниками и
сворой собак скакал по равнине, на краю которой поднимался холм с замком -
и что же он увидел? Какая-то странная процессия взбиралась на холм,
взбиралась очень медленно, охотники без труда нагнали ее.
- Эй, люди, что это такое? - Впереди рослые кони, шерсть на них в
клочьях.
- Сир! Это верховые лошади господина де Рони. Та, что повыше, первой
служила ему при Иври. Она упала под ним, а потом мы подобрали ее.
- Почему же паж везет доспехи и белое знамя?
- Это паж господина де Рони, он несет стяг, отбитый у католического
войска. У другого падка на сломанном копье продавленный шлем господина де
Рони.
- А кто же позади них?
- Тот, что с обвязанной головой, - шталмейстер господина де Рони,
другой, на английском иноходце, - его камердинер, на нем оранжевый с
серебром плащ самого господина, в руках доказательства его победы - мечи и
пистолеты, которые господин де Рони сломал о врага.
- Но посередине, на носилках?
- Сир! То господин де Рони.
- Надеюсь, он в добром здравии, иначе он не мог бы устроить себе такой
пышный кортеж, - сказал Генрих, повернувшись к своим спутникам. Затем снова
обратился к участнику процессии:
- А кто же это едет на ослах позади носилок?
- Сир! То дворяне, которых господин де Рони взял в плен.
- Должно быть, они беседуют о превратностях военной удачи. А что
делаете вы сами в хвосте процессии?
- Мы слуги господина де Рони, он едет к себе в родовое поместье, а мы
сопровождаем его. Вот скачет его знаменосец с ротой копейщиков и двумя
ротами конных аркебузиров. Более пятидесяти выбыло из строя, а у тех, что
остались, перевязаны головы и руки.
Генриха рассмешило такое суетное бахвальство; но разве можно
потешаться над славолюбием, когда оно лежит на носилках? Он приблизился к
ним: они были сделаны из зеленых веток и обручей от бочек, покрыты холстом,
поверх которого лежали черные бархатные плащи пленных с бессчетными
лотарингскими крестами, вытканными серебром, а также их исковерканные шлемы
с черно-белыми султанами. Посреди всего этого покоился сам рыцарь,
торжествующий, но порядком покалеченный. Генрих сказал задушевно:
- Могу только поздравить вас, дорогой друг. На вид вы гораздо
здоровее, чем можно было ожидать. Ничего у вас не сломано? Только бы не
остаться калекой, это нам не годится. А слухи о ваших приключениях ходят
прямо невероятные.
От этих простых слов у славного Рони исчезло всякое самолюбование. Он
приподнялся на носилках и собрался было совсем встать с них, но король не